кодификация Закона
КОДИФИКА́ЦИЯ ЗАКО́НА, в иудаизме — создание систематического свода законов Галахи. Побудительной причиной к кодификации Закона послужило осознание необходимости собрать и сохранить как передаваемые устно традиции, так и постановления зугот и таннаев, а позднее — стремление устранить недостатки, порожденные главным образом противоречивыми мнениями и утверждениями амораев, доводы которых были детально представлены в Талмуде, но зачастую без указания принятого за норму решения, а также расхождениями во взглядах галахических авторитетов послеталмудического периода. Труд еврейских кодификаторов всех времен усложняло и то, что в Галахе так и не установился прочно принцип, согласно которому с канонизацией закона отменяется противоречащее ему ранее действовавшее правило.
После окончания редакции Пятикнижия (см. также Библия, Тора) первой попыткой кодификации Закона была Мишна, составленная в конце 2 в., хотя и в ней не всегда указано, какое из расходящихся по тому или иному вопросу мнений таннаев следует принять как норму. В домишнаитский период силу закона получали принимавшиеся большинством голосов решения Синедриона по представленным на его обсуждение проблемам в области права или ритуала. Разногласия в толковании библейских текстов и расхождения во взглядах по многим областям Галахи, характерные для школ Бет-Хиллел и Бет-Шаммай и особенно усилившиеся в период расцвета ученой деятельности таннаев, обострение споров между фарисеями и саддукеями, между учениками рабби Акивы и рабби Ишма‘эля бен Элиши и, наконец, подрыв авторитета Синедриона и ограничение его прав как высшей законодательной инстанции после разрушения Второго храма — все это привело к тому, что в конце 2 в. кодификация Закона стала необходимостью.
Законы Мишны, изложенные на лаконичном и понятном иврите, большей частью сформулированы в казуистической, а не в нормативной форме, и таким образом не всегда устанавливают обязательный принцип вне связи с конкретным случаем.
Послеталмудические своды могут быть разделены на книги халахот (сборники выводов из галахических установлений), где каждому выводу предшествует краткое обсуждение и общий обзор талмудических источников, на которых он основывается, и книги псаким (решений), преследующие ту же цель, но без рассмотрения источников.
Первым сводом халахот, появившимся после завершения Вавилонского Талмуда в конце 5 в., был «Сефер ха-шеилтот» («Книга запросов»; сокращенное название «Шеилтот» —«Запросы»), составленный Ахой из Шабхи в первой половине 8 в. Изложенный в основном в гомилетическом стиле и соблюдающий не тематическое построение, а следование порядку недельных разделов Пятикнижия, этот труд содержит, тем не менее, определенные элементы обязательных решений. Расположение материала по темам и в последовательности трактатов Талмуда сохранено в книге «Халахот псукот» («Решенные установления») Иехудая бен Нахмана Гаона, главы иешивы Суры в 757–61 гг., который не включил в свой труд предписания, утратившие к тому времени актуальность, и тем создал прецедент для большинства поским. Приблизительно через столетие появились «Халахот гдолот» («Великие установления») — в период гаонов самый значительный по объему и содержанию галахический труд, приписываемый Шим‘ону Каяре из Басры.
К кодификации Закона вновь обратились в конце периода гаонов, когда Вавилония перестала быть центром еврейской учености в диаспоре, а во многих общинах с течением времени сложились новые обычаи и установления в различных областях Галахи. В 11 в. Ицхак Алфаси в труде «Сефер ха-халахот» («Книга установлений») задался целью извлечь из Талмуда весь галахический материал, указать принятое по каждому вопросу решение и составить доступное для специалистов руководство, которое являлось бы одновременно и конспектом Талмуда, облегчающим его изучение. Труд Алфаси, приводящий в синоптической форме обсуждаемые в Иерусалимском и Вавилонском Талмудах вопросы (а в случае расхождения между ними отдающий предпочтение последнему), был принят позднейшими авторитетами как решающий и обязательный.
С конца 12 в. главенствующее место в литературе псаким занимает капитальный труд Маймонида Мишне Тора (`Повторение Закона`; другое название — Яд ха-хазака, `Мощная длань`), над составлением которого автор трудился десять лет, собрав в нем весь законодательный материал Пятикнижия, Вавилонского и Иерусалимского Талмудов, галахических мидрашей, постановлений гаонов и последующих авторитетов, приобретшие силу закона обычаи, обряды и т. п. Этот труд почти сразу стал общепризнанным руководством по решению спорных вопросов в области права и ритуала. Его назначение как общедоступного справочника по Галахе и смысл его названия Маймонид разъясняет в предисловии: «...дабы весь Устный Закон был упорядочен для всех, без каких-либо вопросов или расхождений... а назвал я это сочинение Повторение Закона, поскольку человек, прочитав Письменный Закон, а затем это [произведение], узнает весь Устный Закон и не должен будет прибегать к другой книге [написанной] между ними». Материал кодекса, в который вошли и давно уже не применявшиеся предписания (однако опущены постановления, не соответствовавшие взглядам автора, как, например, основанные на вере в демонов, и опровергнуты решения, основанные на логически несостоятельных доводах), был тщательно выверен Маймонидом (Майм. Яд., Хилхот иом тов 2:12; Хилхот ишут 11:13; Хилхот лове у-малве 15:2) и систематизирован по тематическим разделам. В ряде случаев для разъяснения Галахи Маймонид приводит данные из трудов греческих и других ученых (Хилхот киддуш ха-ходеш 17:25). В кодекс вошли также догматы веры и этические и моральные нормы (часто с использованием учений греческих философов). Труд написан на мишнаитском иврите, в сжатых, категорических и не допускающих различных толкований формулировках. Маймонид не ссылается на галахические авторитеты или источники, ограничиваясь перечислением преемников Моисеева учения (см. Моисей), от старейшин колен Израилевых и Иехошуа бин Нуна до Равины II и Рава Аши, и отмечая словами «гаоны постановили» или (как правило, имея в виду Ицхака Алфаси и Иосефа Ибн Мигаша, 1077–1144) «мои учители постановили» постановления более поздних ученых (например, Хилхот то‘эн ве-нит‘ан 1:11). Решения по отдельным галахическим вопросам вынесены как окончательные и обязательные, без указания на существование противоречащего мнения. В кодекс Маймонид включил не имеющий, строго говоря, отношения к Галахе раздел Хилхот тшува («Законы раскаяния») и 120 своих установлений, основанных на собственном толковании библейского текста (оговорены замечанием «мне кажется»), а также еще 50 установлений, в которых он делает выбор между мнениями гаонов и других ришоним или отвергает их (например, Хилхот шхита 11:10)
С момента своего появления кодекс Маймонида подвергся граничащей с нападками критике. Автора обвиняли в том, что его труд приведет к прекращению изучения Талмуда, что он предпочитает Иерусалимский Талмуд и Тосефту Талмуду Вавилонскому; а в опускании ссылок, якобы заставлявшем принимать приводимые в кодексе решения беспрекословно, усматривали проявление гордыни. Самым резким критиком Маймонида был Аврахам бен Давид из Поскьера, который опасался, что общедоступность кодекса и категоричность содержащихся в нем установлений лишат даяна возможности, сталкиваясь с особыми обстоятельствами, выбирать между различными мнениями галахистов. Взгляды Маймонида были подвергнуты острой критике и Ашером бен Иехиэлем, показавшим на примере, как конкретное решение даяна, основывавшееся на неправильно понятой формулировке Маймонида, оказалось ошибочным. Однако как Аврахам бен Давид из Поскьера, так и менее суровые критики Маймонида были вынуждены признать огромное значение его кодекса (ср. примечание Аврахама бен Давида к Майм Яд., Хилхот кил’аим 6:2).
Полемика, вызванная появлением Мишне Тора, послужила стимулом к бурному росту разъяснительной литературы и появлению большого числа так называемых оруженосцев (нос’ей келим), чьей главной целью было составить комментарии к труду Маймонида, обнаружить источники его постановлений, дать им оценку и защитить Мишне Тора от необоснованной критики. Наибольшей известностью пользуются комментарии «Мигдал оз» («Замок мощи») Шем Това бен Аврахама Ибн Гаона (конец 13 в. – начало 14 в.) и «Маггид мишне» («Повторное возвещение») Видала Иом Това из Толосы (вторая половина 14 в.), «Кесеф мишне» («Удвоенное серебро») Иосеф Каро и «Иекар тиф’ерет» («Блеск величия») Давида бен Шломо Ибн Аби Зимры, «Лехем мишне» («Хлеб повторения») Аврахама бен Моше де Ботона (середина 16 в.) и «Мишне ла-мелех» («Наместник короля») Иехуды Розанеса (1657–1727). Достоин внимания также труд «Хаггахот Маймунийот» («Глоссы к Маймониду»), написанный (возможно, учеником рабби Меира бен Баруха из Ротенбурга) в конце 13 в. с целью дополнить предписания Мишне Тора постановлениями немецких и французских ученых.
Кодексы, составленные современниками Маймонида и галахическими авторитетами последующих поколений, подражают его методу сокращения и классификации, но, в отличие от него, сохраняют связь с талмудическими источниками как расположением материала в последовательности трактатов Талмуда, так и приведением встречающихся в нем разногласий. Самые значительные труды: «Сефер Ави ха-‘Эзри» и «Сефер Ави Асаф» Эли‘эзера бен Иоэля ха-Леви (Равия), «Ор заруа» Ицхака бен Моше из Вены, «Мордехай» Мордехая бен Хиллела Хакохена, «Пискей ха-Рош» Ашера бен Иехиэля, включившего в свой труд также мнения немецких и французских ученых и принимавшего в решении конкретных вопросов сторону то одного, то другого авторитета. В середине 13 в. Моше бен Я‘аков из Куси составил «Сефер мицвот гадол» (акроним Смаг; «Большая книга заповедей»). Несколько позднее Ицхак бен Иосеф из Корбея (умер в 1280 г.) написал свод «Аммудей ха-гола» («Столпы диаспоры»), известный также как «Сефер мицвот катан» (акроним Смак; «Малая книга заповедей»). К числу составленных в 13–14 вв. кодексов следует отнести и вторую часть труда «Торат ха-баит» («Храмовое учение») рабби Шломо бен Аврахама Адрета — «Торат ха-баит ха-кацар» («Сокращенное храмовое учение»), состоящую из заключений, извлеченных автором из прений законоучителей Талмуда, гаонов и ришоним, подробно изложенных в первой части.
Позднейшие кодификаторы не могли игнорировать богатую галахическую литературу, созданную в 12 в. и 13 в. тосафистами (см. Тосафот). Не меньшее значение имели комментарии, хиддушим (правовые новеллы) и респонсы ученых испанской (см. Испания) школы того времени. Накопление материала не только вызывало необходимость составления кодекса, в котором были бы собраны и тематически классифицированы как ранние, так и современные постановления, но и явилось причиной расхождений во мнениях между последователями разных школ и породило ряд новых обычаев в различных еврейских общинах. В своде «Арба‘а турим» (буквально «Четыре ряда») Я‘аков бен Ашер кратко сформулировал суть отдельных установлений без ссылок на талмудические и другие источники и не включил в него ставшие неактуальными предписания. Окончательное решение автор принимал в соответствии с мнением Алфаси, но, если оно было оспорено Маймонидом или другими поским, определяющим являлось, согласно принципу хилхета ке-ватраэй (`закон — как установлено последними`; комментарий Ашера бен Иехиэля к БМ. 3:10), мнение отца автора, который был последним галахическим авторитетом, знакомым с установлениями немецких и испанских ученых. Свой кодекс Я‘аков бен Ашер подразделил на четыре части (турим): Орах хаим — законы молитвы, бенедикций, соблюдения субботы и праздников и т. п.; Иоре де‘а — законы кашрута, ритуальной чистоты, обрезания, траура и т. п., а также некоторые законы из области гражданского права (например, закон о ссуде под проценты); Эвен ха-‘эзер — законы семейного права (в частности, брака и развода), имущественные отношения между супругами; Хошен мишпат — все другие законы в области гражданского права и некоторые постановления, касающиеся уголовного права и судопроизводства.
Хотя некоторые восточные общины продолжали видеть в Мишне Тора авторитетную книгу псаким, западные общины, в частности, Германии, Италии и Польши, выносили решения в соответствии с «Арба‘а турим».
«Оруженосцы» к «Арба‘а турим» составлялись уже в 15 в. испанскими учеными, но классические комментарии были написаны в 16 в. – начале 17 в., большей частью немецкими учеными. Наибольшей известностью пользуются «Бет Иосеф» («Дом Иосефа», 1550–59) И. Каро и «Дархей Моше» («Пути Моше», 1692–1760) М. Иссерлеса. Классическим трудом, посвященным также этому кодексу, является «Баит хадаш» (акроним Бах; «Новый дом», 1631–39) Иоэля Сыркеса, раскрывающий источники, которыми пользовался автор «Арба‘а турим», и приводимых в кодексе разногласий, а также мнения авторов «Бет Иосеф» и «Дархей Моше».
И. Каро побудила к составлению «Бет Иосеф» ситуация, сложившаяся в большинстве еврейских общин Европы в 14–15 вв., вследствие которой, по словам Каро, «Закон распался на бесчисленное множество учений». Евреи Германии, Франции и других европейских стран, вынужденные во второй половине 14 в. покинуть насиженные места из-за гонений и массовой резни, последовавших за «черной смертью» (как и еврейское население Испании, изгнанное из страны в 1492 г.), столкнулись, прибыв в приютившие их общины Нидерландов, Италии, Северной Африки, Турции и Восточной Европы, с неизвестными им до того времени галахическими нормами, непривычной обрядностью и чуждыми обычаями. Целью И. Каро, собравшего и суммировавшего в своем кодексе накопившуюся в течение веков Галаху, было положить конец создавшимся на этой почве конфликтам между новоприбывшими и старожилами. В первом варианте труда «Бет Иосеф» (над которым Каро работал 20 лет) рассмотрены мнения десятков галахистов и весьма сложным путем из них извлечены окончательные постановления; во втором, сильно сокращенном и получившем название Шулхан арух, обязательные законоположения (основанные, главным образом, на решениях Ицхака Алфаси и Маймонида без учета мнений ученых Франции и Германии, кроме Ашера бен Иехиэля) изложены сжато, без ссылок на авторитеты и на языке, понятном не только талмид-хахаму, но и всякому человеку, знающему иврит. Оба труда следуют тематическому подразделению, установленному автором «Арба‘а турим», сохраняя названия четырех разделов его кодекса, а также число параграфов и пунктов.
М. Иссерлес, работая над «Дархей Моше», задуманным как комментарий к «Арба‘а турим», ознакомился со сводами «Бет Иосеф» и Шулхан арух И. Каро и решил добавить к последнему глоссы, включающие как постановления авторитетов, отвергнутые или не упомянутые Каро, так и обычаи, укоренившиеся в ашкеназских (см. Ашкеназы) общинах. Глоссы Иссерлеса, по его собственным словам, «расстеленные, словно скатерть [маппа; под таким названием они и известны], на подготовленный стол [шулхан арух]», также следующие принципу хилхета ке-ватраэй, завершили труд Каро, превратив его в кодекс всей Галахи, действовавшей в то время в различных еврейских центрах, и впоследствии способствовали его принятию как авторитетного свода, обязательного для всей диаспоры.
Шулхан арух и глоссы Иссерлеса подверглись, как и более ранние своды, суровой, подчас жестокой критике. Однако выдающиеся ученые вскоре снабдили все части Шулхан аруха своими комментариями. Известными и признанными «оруженосцами» Шулхан арух считаются «Турей захав» (акроним Таз; «Золотые столбцы», 1646–1766) Давида бен Шмуэля ха-Леви, «Сифтей кохен» (акроним Шах; «Уста священника», 1646) Шабтая бен Меира ха-Кохена, «Хелкат Мехокек» («Участок законодателя», 1670) М. Лимы (1605?–58), «Бет Шмуэль» («Дом Шмуэля», 1689) Шмуэля бен Урии Шраги Фебуса (вторая половина 17 в.) и «Маген Аврахам» («Щит Авраама», 1692) Аврахама Абеле Гомбинера (1637?–83).
Ослабление авторитета Галахи под влиянием Хаскалы, эмансипации и отмены судебной автономии евреев в России (конец 18 в.) привело к разделению европейского еврейства на верных традиции и не придерживающихся ее. Уже с середины 18 в. галахические труды все более ограничиваются актуальными вопросами повседневной жизни. Так, Шулхан арух Шнеура Залмана из Ляд, «Хаией адам» («Жизнь человека», 1810), и «Хохмат адам» («Мудрость человека», 1812) Аврахама Данцига (1748–1820), и ставший популярным «Киццур Шулхан арух» («Сокращенный Шулхан арух», 1864) Шломо Ганцфрида (1804–86) излагают в еще более доступной форме, чем предыдущие кодексы, вопросы, рассмотренные в различных разделах сводов Я‘акова бен Ашера и Иосефа Каро, и фактически не занимаются проблемами, являющимися предметом чисто академического изучения.
Соблюдение специфических для территории Эрец-Исраэль предписаний (мицвот ха-тлуйот ба-арец), приобретшее актуальность с ростом ишува, а затем с возрождением Государства Израиль, большое количество галахического материала, накопившегося в трудах ахароним, и главным образом проблемы, порожденные социальными, экономическими и техническими переменами, требуют, по мнению некоторых религиозных кругов, дополнительной кодификации. Вопросы, по настоящее время возникающие в этих областях, решаются ведущими галахистами Израиля и диаспоры.