Россия. Евреи на территории России в конце 18 в.
РОССИЯ. ЕВРЕИ НА ТЕРРИТОРИИ РОССИИ В КОНЦЕ 18 в.
Правовое и социально-экономическое положение евреев. Религиозная жизнь общин. Хасиды и митнагдим.
1. Правовое и социально-экономическое положение евреев. В 1772 г. Россия, Пруссия и Австрия осуществили первый раздел Польши, в результате которого к России были присоединены Восточная Белоруссия (с городами Гомель, Могилев, Витебск, Полоцк) и Латгалия (см. Латвия). Впервые в истории в Русское государство вошла область с большим еврейским населением. Правительственное обращение («Плакат») к жителям Восточной Белоруссии о том, что они будут пользоваться всеми теми правами, которые имели ранее, не делало исключения для евреев. В нем говорилось, что «еврейские общества... будут оставлены и сохранены при всех тех свободах, коими они нынче в рассуждении закона и имуществ своих пользуются. Человеколюбие Ее императорского Величества не позволяет их одних [евреев] исключить из общей всей милости и будущего благосостояния...» Для удобства взимания налогов с еврейского населения русские власти сохранили кагалы, учредив над ними административный контроль. Кагалы несли ответственность за выплату подушной подати, которая для евреев была установлена в размере одного рубля с человека. Были созданы уездные и губернские кагалы.
Вновь присоединенные территории составили две губернии: Полоцкую и Могилевскую. В 1778 г. в них было введено общероссийское «Учреждение для управления губерний Всероссийской империи». В соответствии с ним христианский торгово-промышленный класс Белоруссии был разделен на два разряда: мещан (городских жителей с капиталом до 500 рублей) и купцов трех гильдий, обладающих более крупным капиталом. Купцы освобождались от подушной подати и должны были платить налог размером в 1% от объявленного капитала. Были созданы органы городского управления (в посадах — ратуши, в городах — магистраты), в которые избирались представители купечества и мещанства. Все еврейское население Белоруссии, жившее в городах и в сельской местности, было приписано к городским кагалам и таким образом вошло в торгово-промышленный класс, о котором говорилось в новых законах. Состоятельные евреи стали хлопотать о том, чтобы им было разрешено записываться в купечество. Отношение Екатерины II к евреям было неоднозначным: ученица французских философов эпохи Просвещения Вольтера и Д’Аламбера, она во многом разделяла их антиеврейские взгляды, но тем не менее высоко ценила коммерческие способности евреев и считала, что при определенных условиях они будут способствовать экономическому развитию края и постепенно избавятся от того, что, по ее мнению, было религиозными предрассудками. Во время правления Екатерины II (1762–96) в российских официальных документах вместо слова «жид» начинают писать «еврей». Императрица решила удовлетворить ходатайство состоятельных евреев и 7 января 1780 г. подписала указ, разрешавший им записываться в купеческое сословие. В 1781 г. было подтверждено, что процентный сбор со всех купцов взимается на одних и тех же основаниях, вне зависимости от их происхождения. Евреи стали в большом количестве записываться в купечество: в Могилевской губернии в 1784 г. насчитывалось 1513 купцов-евреев и 404 купца-христианина. В 1783 г. евреи Белоруссии, не записавшиеся в купеческое сословие, были включены, без каких-либо ходатайств с их стороны, в сословие мещан; евреи не стремились к этому, так как мещане платили подушную подать в большем размере.
В 1783 г. в органы городского управления в некоторых местах были избраны евреи, что вызвало протесты со стороны христианского населения. Узнав об этом, Екатерина II указала генерал-губернатору Белоруссии П. Пассеку, что евреи, избранные на общественные должности, «не могут удержаны быть от вступления в действительное возложенных на них должностей отправление». В 1784 г. состоялись новые выборы в Белоруссии, и П. Пассек, обеспокоенный большим количеством евреев среди купцов и мещан, распорядился, чтобы в тех городах, где евреи составляют большинство, число избирателей-евреев не превышало числа избирателей-христиан.
В 1782 г. Екатерина II сочла вспыхнувшие в Олонецкой губернии беспорядки результатом угнетения крестьян со стороны обосновавшихся в селах русских купцов и мещан и приказала вернуть их в города. В 1783 г. П. Пассек приказал исполнить распоряжение императрицы в Белоруссии, что касалось всех евреев, живших за пределами городов, так как они были записаны в мещанское и купеческое сословия. Тысячам еврейских семей пришлось покинуть села и переселиться в города, где они не могли найти ни работы, ни жилья. Тогда же был издан закон, предоставивший право на производство спиртных напитков и торговлю ими помещикам (в селах) и магистратам (в городах), причем в Белоруссии власти запретили помещикам передавать винные промыслы купцам и мещанам, жившим на их землях, в том числе и евреям. В 1784 г. представители кагалов Белоруссии отправились в Петербург для того, чтобы добиться отмены этих распоряжений, ухудшавших положение евреев. Они встретили благосклонное отношение со стороны правительства и, несмотря на сопротивление белорусской администрации, 21 января 1786 г. был издан сенатский указ, который разрешал евреям жить в деревнях (это проживание считалось временным); евреям было позволено брать на откуп у помещиков производство и продажу спиртных напитков, в то время как купцы и мещане-христиане не получили этих прав. Указ подтвердил, что евреи могут избирать и быть избранными в суды и органы городского самоуправления на равных с христианами основаниях. Сенат даже признал возможным использование еврейского языка в общих судах для разбора тяжб между евреями и согласился с пожеланием кагалов, чтобы дела, касающиеся «еврейского духовенства» и религиозных вопросов, находились в исключительной компетенции еврейских судов. Было подтверждено право кагалов на разверстку подушной подати и взимание денег на общественные нужды (см. Коробочный сбор).
В 1785 г. была опубликована «Грамота на права и выгоды городам Российской империи». Городские жители были разделены на шесть разрядов, избиравших «шестигласную» думу, причем во все разряды могли входить евреи. Но на выборах в новые органы городского самоуправления в 1786 г. они столкнулись с ограничением своих законных прав; так, магистрат Витебска распорядился изгнать евреев из зала, где должны были проходить выборы, и исключить из списков избирателей евреев, живших в селах. Несмотря на неоднократные требования петербургских властей и даже самой императрицы, евреи так и не смогли полностью воспользоваться правом равного с христианами участия в выборах из-за активного сопротивления христианского населения, в первую очередь польских помещиков (см. ниже).
Согласно российским законам, мещане и купцы (как евреи, так и христиане) могли жить только в тех населенных пунктах, к которым они были приписаны, однако для Белоруссии в 1782 г. было сделано исключение, и Сенат разрешил купцам переезжать из города в город, «смотря по удобности их коммерции». По всей видимости, предполагалось, что это разрешение будет распространяться только на Белоруссию, но купцы-евреи стали выезжать по делам торговли в Москву и Смоленск и записываться в купечество этих городов. Например, в 1-ю купеческую гильдию Москвы записались трое евреев, которые вели свои торговые дела в товариществах с русскими купцами. Наиболее известным из еврейских купцов в Москве был Н. Ноткин. Купцы-христиане, недовольные конкуренцией со стороны евреев, обратились с жалобой к московскому главнокомандующему, князю А. Прозоровскому. Они просили удалить евреев из Москвы, утверждая, что те поселились в ней незаконно и торговали очень дешевыми товарами, которые, по мнению жалобщиков, не могли не быть контрабандными. В заключение купцы писали, что они выступают против проживания евреев в Москве, исходя лишь из интересов торговли, а «отнюдь не из какого-либо к ним в рассуждении религии отвращения или ненависти». А. Прозоровский изгнал евреев из Москвы; жалоба евреев, протестовавших против этой акции, была рассмотрена «Советом государыни», который поддержал решение А. Прозоровского. Евреям было запрещено записываться в купечество российских городов за пределами Белоруссии; одновременно они получили разрешение переселяться в Екатеринославское наместничество (см. Днепропетровск) и в Таврическую область, в которые входили земли, присоединенные к России в результате русско-турецких войн второй половины 18 в. (правительство было заинтересовано в их заселении и освоении). Указом Екатерины II от 23 декабря 1791 г. это решение получило силу закона и фактически положило начало введению в России черты оседлости, хотя Екатерина II не ставила таких целей, а лишь придерживалась обычной в России практики относительно права купцов и мещан на передвижение.
12 января 1793 г. между Россией и Пруссией была подписана так называемая Петербургская конвенция о втором разделе Польши. По условиям раздела Россия получила Западную Белоруссию, Подолию, восточную часть Волыни и Полесье. В 1794 г. русские и прусские войска подавили польское восстание под руководством Т. Костюшко; вслед за этим в 1795 г. Россия, Пруссия и Австрия осуществили третий раздел Польши. Россия приобрела Курляндию, Пилтенский округ (см. Латвия) и Литву. В результате второго и третьего разделов Польши еврейское население России резко увеличилось. Правительство, как и после первого раздела Польши, решило сохранить кагальную систему, но попыталось ограничить функции кагалов. В одном из правительственных указов говорилось, что кагалы не должны заниматься ничем, кроме «обрядов, закона и богослужения», но фактически их функции были шире, и они с согласия властей продолжали заниматься сбором общегосударственных и городских налогов.
В это время во внутренней политике Екатерины II произошли решительные перемены, вызванные Великой французской революцией. Напуганная революционными событиями, разочаровавшись из-за них в идеалах эпохи Просвещения, Екатерина II резко ужесточила внутреннюю политику, в том числе и в отношении евреев. 13 июня 1794 г. императрица подписала указ, в котором перечислялись территории, где евреи имели право на постоянное жительство: Минская (см. Минск), Изяславская (впоследствии Волынская, см. Волынь), Брацлавская (Подольская, см. Подолия), Полоцкая (Витебская), Могилевская, Киевская, Черниговская, Новгород-Северская губернии, Екатеринославское наместничество и Таврическая область. В 1795 г. из земель, присоединенных к России в результате третьего раздела Польши, были образованы две новые губернии, в которых могли жить евреи, — Виленская и Гродненская (см. Гродно). Указ вводил «двойной налог» для еврейского населения: он предписывал «собирать установленные подати вдвое противу положенных с мещан и купцов христианского закона разных исповеданий...», для купцов — два процента с капитала, для мещан — четыре рубля. В указе отразилось стремление правительства помешать евреям покинуть Россию: они могли уехать из нее, только заплатив двойную подать за три года. В целом указ носил ярко выраженный антиеврейский характер. В 1795 г. Екатерина II освободила караимов от уплаты двойной подати, но при условии, «чтобы в общества сих караимов не входили из тех евреев, кои известны под названием Раббинов». В том же году был опубликован правительственный указ, обязавший местные власти приписать всех живших в деревнях евреев к городам, а также принять меры для удаления евреев из сельской местности; этот указ нередко выполнялся с крайней жестокостью.
Сын Екатерины II Павел I (правил в 1796–1801 гг.) в целом доброжелательно относился к евреям и не разрешал центральной администрации и местным властям вводить против них новые ограничения. В 1797 г. христианское население Каменец-Подольского и Ковны (см. Каунас) пыталось добиться согласия властей на высылку евреев, основываясь на привилегиях польских королей, запрещавших евреям жить в этих городах; однако Павел I разрешил евреям «свободное пребывание» в Ковне и Каменец-Подольском. В 1801 г. было отклонено прошение магистрата Киева о выселении евреев из города. Положительно для евреев был решен и вопрос о праве их проживания в Курляндии.
В то же время местная администрация, находившаяся под влиянием антиеврейски настроенной польской шляхты и христианского населения городов, стремилась ограничить участие евреев в выборных органах городского самоуправления. В 1800 г. начальник Подольской, Волынской и Минской губерний, граф И. Гудович отдал распоряжение о том, чтобы евреи составляли не более половины всех членов магистратов, а их президентами избирались только христиане. Однако протесты против участия евреев в выборных органах продолжались, причем для этого часто использовались взаимоисключающие аргументы. Так, власти Подольской губернии требовали ограничить участие евреев в выборах под тем предлогом, что они не знают ни русской, ни польской грамоты, в то время как в Волынской губернии евреев обвиняли в том, что они, в отличие от местных жителей, грамотны и благодаря этому имеют на выборах определенное преимущество. При Павле I центральные власти отказывались удовлетворить подобные требования, но в 1802 г., при Александре I (правил в 1801–25 гг.), евреям Подолии и Волыни было позволено выбирать лишь одну треть состава органов городского самоуправления (выборы должны были отныне происходить раздельно по еврейской и христианской куриям). В том же году Сенат распространил новый порядок выборов на все остальные губернии, где проживали евреи (кроме Виленской и Гродненской, где в результате бурных протестов христиан центральные власти в 1804 г. запретили евреям принимать участие в выборах).
В 1797 г. представители кагалов Белоруссии подали Павлу I жалобу на злоупотребления крупных землевладельцев. После разделов Польши положение евреев, проживавших в частных имениях, продолжало оставаться очень тяжелым. Помещики традиционно относились к евреям не намного лучше, чем к своим крепостным: контролировали их передвижение, вводили налоги, чинили суд и расправу, невзирая на то, что с включением евреев в мещанское и купеческое сословия помещики должны были потерять судебно-административную власть над ними. Павел I приказал изучить этот вопрос. В правительственном постановлении, изданном в 1798 г., говорилось, что помещики не имеют права лично судить евреев. Но злоупотребления продолжались; более того — русские помещики, получившие имения на вновь присоединенных землях, тоже стали относиться к евреям как к своим подданным. В жалобе еврейских жителей Шклова на злоупотребления его владельца, генерала С. Зорича, говорилось, что он считает евреев полностью «подвластными ему, покуда на земле его проживают». Зорича обвиняли, в частности, в том, что он принуждал евреев продавать крестьянам большое количество водки по завышенным ценам, а когда евреи отказывались, селил крестьян в их домах; взыскивая долги с евреев, Зорич подвергал их тяжелым наказаниям. Несмотря на то, что посланный для расследования известный поэт и государственный деятель Г. Державин отнесся к Зоричу крайне снисходительно и пытался во всем обвинить евреев, Сенат постановил, что владелец Шклова не имеет права суда и расправы над евреями, «яко не подвластными шкловским помещикам». Местная администрация стала руководствоваться этим постановлением при разрешении конфликтов между евреями и помещиками; в ответ последние стали изгонять со своих земель евреев, часто нарушая договоры с ними.
В 1797 г. голод поразил Минскую губернию. Из Петербурга минскому губернатору было предписано выяснить у предводителей дворянства причины тяжелого положения крестьян и составить проект улучшения ситуации. Дворяне поспешили во всем обвинить евреев, которые «приводят крестьян к пьянству продажей им вина в долг... делают их неспособными к хозяйствованию», и просили, чтобы «винокурение одним только помещикам дозволено было», а арендаторам — запрещено. Литовские дворяне требовали ввести запреты на продажу вина евреями как в собственных шинках, так и в помещичьих, на ношение традиционной еврейской одежды, а также уничтожить кагальную автономию. В 1800 г. в Белоруссию для расследования причин очередного голода был направлен Г. Державин, враждебно настроенный в отношении евреев; в инструкции, данной ему обер-прокурором Сената П. Обольяниновым, говорилось, что основными виновниками тяжелого положения крестьян являются евреи, и он должен обратить на них особое внимание. Вернувшись из Белоруссии, Г. Державин подал императору записку, озаглавленную: «Мнение... об отвращении в Белоруссии недостатка хлебного обузданием корыстных промыслов евреев, о их преобразовании». Державин считал, что в тяжелом положении крестьян виновны евреи, которые, несмотря на внешне униженное состояние, фактически господствуют над окружающим населением, будучи врагами христиан и в религии, и в повседневной жизни. Для борьбы с этим господством он требовал запретить евреям держать христианскую прислугу, участвовать в выборах в органы городского самоуправления, носить традиционную одежду и вести деловую переписку на еврейском языке. Г. Державин также предложил упразднить кагалы. В его записке встречаются и рассуждения о культурной реформе, появившиеся, возможно, под влиянием Н. Ноткина и И. Франка (см. о нем ниже). Он считал, что просвещение евреев «даст плоды, приятные христианству», поэтому они должны учиться в школах с общеобразовательной программой. Мнение Г. Державина было передано в Сенат и сыграло определенную роль в выработке правительственной политики в отношении евреев в царствование Александра I.
В 1799 г. на евреев был возведен кровавый навет (в городе Сенно Могилевской губернии, ныне Витебской области Беларуси). Несмотря на попытки некоторых представителей местной и центральной администрации обвинить евреев в убийстве христианской женщины, они были оправданы судом.
2. Религиозная жизнь общин. Хасиды и митнагдим. Разделы Польши совпали по времени с расколом в восточноевропейском еврействе — ожесточенной борьбой между сторонниками и противниками хасидизма. В последней четверти 18 в. он широко распространился на Волыни, в Подолии, Галиции и проник в Белоруссию. В польско-украинских общинах он завоевал прочные позиции. Именно в этот период (1780) печатается первая хасидская книга «Толдот Я‘аков Иосеф», составленная из проповедей рабби Я‘аков Иосеф бен Цви ха-Кохен Кац из Полонного, ученика Исраэля бен Эли‘эзера Ба‘ал-Шем-Това. После смерти Дова Бера из Межирича, духовного наследника основателя хасидизма, движение возглавили его ученики: Леви Ицхак из Бердичева, Нахман из Брацлава, Я‘аков Ицхак ха-Леви Горовиц (ха-Хозе из Люблина), Элимелех из Лежайска (Лижанска), Менахем Нахум из Чернобыля (1730–87, см. Тверские) и другие. Каждая ветвь хасидизма отличалась своеобразием, отразившим особенности личности ее основателя, места и обстоятельств ее возникновения и т. д. На Украине, за исключением нескольких городов, хасидский ритуал был принят в синагогах, духовные вожди хасидов — цаддики — приобрели в общинах большее влияние, чем официальные раввины. Однако на севере — в Литве и Белоруссии — хасидизму пришлось вести упорную борьбу с общинным руководством. Одним из первых представителей хасидизма в Белоруссии был Ахарон бен Я‘аков из Карлина (предместье Пинска), основатель династии цаддиков Карлин. О степени его влияния свидетельствует распространившееся в Минской губернии, а потом и далеко за ее пределами наименование хасидов — «каролины». В Витебске жил другой ученик Дова Бера — Менахем Мендл (1730–88). В 1777 г. он с группой своих последователей уехал в Эрец-Исраэль; это была первая алия хасидов. Виднейшим представителем литовско-белорусской ветви хасидизма был Шнеур Залман из Ляд, основатель движения Хабад. Свою особую систему он обосновал в книге «Ликкутей амараим» («Танья»). Шнеур Залман придал хасидизму более рационалистический характер, освободив его от магии и соединив со многими элементами раввинизма; в этом сказалась господствовавшая среди евреев Литвы и Белоруссии атмосфера традиционной талмудической учености. Само слово «цаддик» долгое время не было известно в Литве и Белоруссии; Шнеура Залмана даже противники называли раввином (ребе), а среди своих последователей он был известен как Алтер Ребе (Старый Ребе). Шнеур Залман основал хасидскую династию Шнеерсонов.
С первым разделом Польши совпало по времени начало упорной борьбы между хасидами и их противниками — митнагдим. Ожесточенный характер этой борьбы в значительной мере объясняется тем, что память о саббатианском движении (см. Саббатай Цви) была еще свежа. Противники хасидов подозревали их в склонности к саббатианству. Центром противостояния хасидов и митнагдим стала Вильна — центр раввинистической учености Восточной Европы. Митнагдим возглавил видный талмудист (см. Талмуд) Элияху бен Шломо Залман (Виленский Гаон), пользовавшийся исключительным авторитетом. Противник крайне схоластического направления в раввинистической науке (см. Пилпул), Виленский Гаон видел основу иудаизма в глубоком изучении Талмуда и произведений раввинистических авторитетов. То, что хасиды оказывали предпочтение молитве, а не учению, казалось ему посягательством на самую сущность еврейской религии, а претензии цаддиков на посредничество между человеком и Богом вызывали в нем возмущение. Обычно далекий от общественной жизни, Виленский Гаон позволил вовлечь себя в активную борьбу против хасидизма. В 1772 г. некоторые виленские хасиды, образовавшие тайный миньян, во главе которого стоял один из маггидов общины, были подвергнуты херему; руководителей миньяна изгнали из города. Многие общины Литвы последовали примеру Вильны и наложили херем на хасидов. Однако преследования лишь усиливали их рвение, и в 1781 г., в связи с выходом в свет книги «Толдот Я‘аков Иосеф» (см. выше), на хасидов по инициативе виленского раввината вновь был наложен херем. В города и местечки Белоруссии для борьбы с «еретическим» движением из Вильны направлялись эмиссары. С резкими нападками на хасидов выступили раввины Гродно, Брест-Литовска (см. Брест) и других городов. Собрание раввинов в Шклове решило распространить херем, провозглашенный в Вильне, на хасидов Белоруссии, а съезд раввинов в Могилеве (1784) в резкой форме потребовал от Шнеура Залмана явки на допрос (глава Хабада отверг это требование и был осужден заочно). Хасидов объявили вне закона, а их имущество — «выморочным»; это решение спровоцировало в некоторых городах нападения на дома хасидов. Преследования заставили некоторых из них действовать тайно; другим пришлось перебраться на юг России, а одна группа отправилась в Эрец-Исраэль (см. выше). Митнагдим посылали эмиссаров для организации борьбы с хасидизмом не только в Белоруссию и Польшу, но и в Германию и Чехию, где это движение не имело никакого влияния. В 1808 г. группа учеников Виленского Гаона поселилась в Цфате.
Несмотря на суровые меры, к которым прибегали митнагдим, хасидизм продолжал распространяться; во многих общинах его приверженцы стали преобладать численно, а в некоторых местах им удалось установить контроль над кагалами. В Пинске хасиды добились смещения с должности раввина их ревностного противника, Авигдора Хаимовича, и заняли руководящие посты в кагале (1796). В Минской губернии хасиды сумели сорвать все попытки запретить их деятельность. В 1796 г. собрание раввинов и представителей кагалов в Вильне обратилось от имени Виленского Гаона ко всем общинам Литвы и Белоруссии с призывом бороться с шайкой «людей злых и преступных, именующих себя хасидами» (в Минске хасиды объявили этот документ подложным). Второе послание, обращенное к главам общин Литвы, Белоруссии, Подолии и Волыни, требовало расправы с хасидами при помощи полицейских мер и утверждало, что митнагдим пользуются поддержкой властей. Борьба вышла за пределы общин: и хасиды, и митнагдим обратились за поддержкой к администрации.
После смерти Виленского Гаона (1797) обострение отношений между хасидами и митнагдим дошло до столкновений, приведших к человеческим жертвам (в Вильне и других местах). Виленским кагалом был провозглашен еще один херем, согласно которому хасиды не только отлучались от общины, но и вовсе не признавались сынами Израиля. Была создана специальная комиссия для искоренения «секты» и назначен «тайный преследователь», который организовывал нападения на хасидов, сопровождавшиеся оскорблениями, избиениями, порчей имущества. Хасиды пожаловались виленскому губернатору, который в ответ позволил «каролинам» отправлять богослужение по их правилам и запретил кагалу использовать против них херем. Этим успехом хасиды были обязаны не только своей организованности, но и противоречиям между рядовыми митнагдим и кагальной верхушкой: многие литовские евреи выступали за лишение кагала судебных функций (по примеру других губерний).
Не имея возможности подавить оппозицию собственными силами, виленский кагал решил обратиться за помощью к российскому правительству. На Шнеура Залмана (именовавшегося в русских документах «раввин Залман Борухович») дважды (в 1798 и 1800 гг.) поступали доносы, в которых утверждалось, что хасиды — не просто сектанты, а политические преступники, действия которых опасны не для еврейских общин, а для российского государства. Шнеура Залмана дважды арестовывали и отправляли вместе с «главными сообщниками» в Петербург, где заключали в одиночную камеру Петропавловской крепости. Главу Хабада обвиняли в нелояльном отношении к государству и царю, создании вредной религиозной секты, распространении нежелательных идей и нелегальной отправке денег в Эрец-Исраэль (имелась в виду финансовая помощь жившим там евреям), предположительно для поддержки Наполеона I, готовившего поход на Ближний Восток. Этому способствовало также «Мнение» Г. Державина (см. выше), содержавшее резко отрицательный отзыв о белорусских хасидах и их вожде. Шнеур Залман ответил на все предъявленные ему обвинения; после перевода его письменных показаний на русский язык он был окончательно оправдан. Власти убедились, что хасидизм не преследует никаких политических целей. Дело об отношениях между кагалом и хасидами было передано в Сенат, где оно рассматривалось несколько лет в связи с другими проблемами еврейской жизни. Местная администрация стала защищать хасидов от преследований со стороны митнагдим, которые пытались продолжить борьбу со своими соперниками, добиваясь, в частности, запрета хасидских книг (см. Книгопечатание). Убедившись в том, что силой искоренить хасидизм невозможно, ученики Виленского Гаона сосредоточили свои усилия на углублении и расширении традиционного религиозного образования. Были основаны новые иешивы (Воложинская, см. Воложин, и другие), превратившиеся со временем в важнейшие центры раввинистической учености в Восточной Европе и стойко противостоявшие влиянию хасидизма.
В ходе борьбы с митнагдим сложились самостоятельные хасидские общины со своими синагогами, раввинами, школами и т. д. Они привлекли к себе и направили в новое русло часть религиозно-общественных интересов, ранее находивших выражение лишь в рамках кагала. Традиционная община начала терять свое былое значение. Успехи хасидизма вели к ослаблению духовного авторитета раввинов, которые сохранили свое влияние лишь в качестве экспертов в области религиозного законодательства. Проповедники-маггиды, сыгравшие важную роль в распространении хасидизма, с его упрочением уступили место цаддикам, которые, не становясь формальными руководителями общин, являлись их фактическими лидерами. Независимость цаддиков от социальной структуры позволила им в известной степени подняться над интересами отдельных общин и выступать как бы представителями всего еврейства: они занимались охраной хазаки, пленных выкупом, сбором пожертвований для евреев Эрец-Исраэль, боролись с произволом властей и т. п. Авторитет цаддиков превосходил авторитет традиционной общинной олигархии — богачей и талмудистов. Кагал, в течение долгого времени бывший единственной общественной организацией, охватывавшей все сферы жизни еврейства, лишился значительной доли своего влияния; зависимость отдельной личности от кагала ослабла. В ряде мест (в основном в Белоруссии, где было много и хасидов, и митнагдим) единственной функцией кагалов, в рамках каждого из которых существовали две фактически независимые и часто враждовавшие между собой общины, остался сбор податей.
Хотя общинное самоуправление в Восточной Европе испытало в результате борьбы хасидов и митнагдим серьезные потрясения, оно осталось основной формой социальной организации еврейства Российской империи. Вмешательство правительства в столкновения различных религиозных течений в еврейской среде ввело в круг внутренних проблем еврейства чужеродный внешний фактор. Фактически признав право хасидов на создание отдельных общин, власти надеялись, что раскол расшатает основы замкнутого еврейского мира и сделает его более доступным влиянию окружающей среды. Однако дальнейшие попытки правительственного вмешательства в дела еврейской общины привели лишь к примирению недавно враждовавших лагерей; в борьбе за сохранение традиционных форм еврейской жизни хасиды и митнагдим выступили единым фронтом (см. ниже). Примирению способствовало и то, что хасиды стали уделять большее внимание изучению Талмуда и произведений раввинистических авторитетов. Несмотря на влияние саббатианских идей на источники хасидизма, это течение не превратилось в неосаббатианство; само саббатианство постепенно утратило актуальность и не могло больше рассматриваться как серьезная угроза единству еврейского народа.