Луццатто Моше Хаим
ЛУЦЦА́ТТО Моше Хаим (Luzzatto, Moshe Chaim; акроним רַמְחַ"ל, Рамхал; 1707, Падуя, – 1747, Кфар-Ясиф, близ Акко), каббалист (см. Каббала), драматург, поэт и моралист. Луццатто происходил из одной из самых старинных еврейских семей Италии. С детства проявлял исключительные способности. Помимо Библии, Талмуда, Мидраша и галахической (см. Галаха) литературы Луццатто был хорошо знаком с итальянской культурой своего времени, в том числе с естественными науками и, в особенности, с литературой. Учителями Луццатто были Ицхак Кантарини (1644–1723), падуанский раввин, писатель и врач, обучавший его поэзии и светским наукам, и Иеша‘яху Бассан (умер в 1739 г.), который занимался с ним главным образом каббалой и стал его другом и покровителем. Луццатто возглавил кружок молодых людей из Италии и Восточной Европы, собиравшихся для совместного изучения каббалы. Он верил в голос Божьего посланца (см. Маггид), возвестивший ему в 1727 г. скорое пришествие избавителя. «Голос свыше» диктовал Луццатто его каббалистические писания, лишь малая часть которых сохранилась и была опубликована. Откровения «маггида» Луццатто поверял своему кружку, который превратился в тайное общество, пытавшееся ускорить пришествие Мессии с помощью каббалистических формул и заклинаний. Эту деятельность описал член кружка Иекутиэль Гордон в нескольких письмах. Одно из них попало в руки противника саббатианства (см. Саббатай Цви) М. Хагиза (1672–1751), который усмотрел в нем описание деятельности группы еретиков-саббатианцев. Хагиз обратился к раввинам Венеции с предостережением против опасности, которую, по его мнению, представляла эта группа; раввины, в свою очередь, обратились за разъяснением к И. Бассану, который пытался защищать своего любимого ученика. В последовавшем ожесточенном споре приняли участие многие видные раввины Италии. После долгой борьбы Луццатто согласился отдать свои каббалистические писания на хранение И. Бассану, воздерживаться от записи откровений «маггида» (по крайней мере, до своего прибытия в Эрец-Исраэль) и преподавания каббалы (1730). Этот компромисс не привел, однако, к разрешению конфликта.
В 1731 г. Луццатто женился на дочери раввина Давида Финци, устранив тем самым одно из возражений против его занятий каббалой (неженатому эти занятия не рекомендовались). Так как спор вокруг его взглядов продолжался, Луццатто вынужден был покинуть Италию и отправиться в Амстердам (1735). Там он много писал, однако преподаванием каббалы не занимался. В 1743 г. он переселился в Эрец-Исраэль. Некоторое время жил в Акко. Луццатто и вся его семья умерли во время эпидемии чумы.
Сохранился первый «кодекс» кружка, основанного Луццатто (подписан в 1731 г.). Он включает три правила, посвященные методам учения, отношениям между членами кружка и Луццатто, а также декларацию целей кружка. Этими целями не должны были быть ни самоусовершенствование (тиккун) его членов, ни искупление их личных грехов, но исключительно избавление Шхины и всего Израиля. Кодекс подписали семь членов кружка, в том числе Иекутиэль Гордон. Позднее к ним присоединились другие участники, среди них брат Луццатто, а также Моше Давид Валле (1696–1777), который стал одним из руководителей кружка и автором сохранившегося обширного комментария к Библии. Члены кружка верили, что процесс избавления уже начался и должен завершиться через несколько лет. Их праведная жизнь и занятия каббалой должны ускорить этот процесс, в котором им лично предстоит сыграть важную роль. Из писаний М. Д. Валле можно заключить, что он считал себя Мессией, сыном Давида (см. Мессия); другие члены кружка также приписывали себе различные мессианские роли. О роли, которую Луццатто отводил себе, свидетельствует его комментарий к собственному брачному контракту (см. Ктубба): Луццатто полагал, что его свадьба отражает мистическое событие в небесных сферах — бракосочетание Моисея и Циппоры (невесту Луццатто также звали Циппора), олицетворяющих мужское и женское начала в Божестве. Земную свадьбу Луццатто рассматривал как символ избавления Шхины и ее союза с Божественным супругом. Очевидно, Луццатто считал себя воплощением Моисея и верил, что ему предназначено вывести еврейский народ из последнего галута. Сам Луццатто признавал, что значительное влияние на него оказали произведения саббатианского «пророка» — Натана из Газы: он считал возможным выделить в них приемлемые для нормативного иудаизма элементы. В известной степени Луццатто привлекала саббатианская идея, что грех может служить святой цели; однако саббатианские идеи он подверг изменениям, лишавшим их радикального антагонизма.
Среди каббалистических сочинений Луццатто можно выделить две группы: посвященные общим идеям каббалы и их значению для религиозной жизни; излагающие оригинальные каббалистические идеи самого Луццатто. К первой группе относится сочинение «Клах питхей хохма» («Сто тридцать восемь врат мудрости», 1785) — систематическое изложение лурианской каббалы, в котором Луццатто стремился свести к минимуму мифологический аспект учения И. Лурии и подчеркнуть его теософский аспект. Введение к этому сочинению под названием «Дерех эц ха-хаим» («Путь древа жизни»), в котором объясняется религиозная ценность изучения каббалы, неоднократно издавалось отдельной книгой и пользовалось большой популярностью. К этой же группе относится сочинение «Хокер у-мекуббал» («Исследователь и мистик», 1785), написанное в виде диалога между философом и каббалистом и являющееся ответом на критику каббалы рационалистами в среде итальянского еврейства.
Во второй группе сочинений наиболее значительным является «Зохар тиньяна» («Второй Зохар»), написанное, как и собственно Зохар, на арамейском языке. Большая часть этого сочинения утрачена; лишь отдельные его части были впоследствии напечатаны под названием «Мегиллат старим» («Свиток тайн»), «Разин гнизин» («Сокровенные тайны», 1889) и «Тиккуним хадашим» («Новые поправки», 1955). Хотя в этих сочинениях Луццатто использовал литературную форму и язык Зохара, они посвящены почти исключительно идее избавления. Старым идеям каббалы об избавлении Луццатто придает новую форму и структуру, подробно рассматривая роль, которую предстоит сыграть в нем мессианским героям и сфирот. Опубликованы также фрагменты дневника Луццатто, в которых описываются первые откровения «маггида». Проблемы избавления и история души Мессии рассматриваются в коротких трактатах Луццатто «Аддир ба-маром» («Великий на небесах», 1886) и «Маамар ха-геулла» («Трактат об избавлении», 1889).
Спустя значительное время после смерти Луццатто его моралистические труды получили широкое распространение среди евреев Восточной Европы. Важнейшим из них является написанная в Амстердаме (1740) книга «Месиллат иешарим» («Путь праведных»). Популярность этой книги объясняется тем, что в ней дается систематическое перечисление всех препятствий на пути к религиозно-этическому совершенству. Книга написана в библейском стиле, отличном от стиля раввинистической литературы. В ней встречаются некоторые философские термины, однако каббалистический элемент отсутствует. Книга неоднократно переиздавалась и переводилась на многие языки. Наряду с трактатом Б. Ибн Пакуды «Ховот ха-левавот», книга Луццатто стала одним из самых авторитетных сочинений, посвященных этике иудаизма. В некоторых иешивах Восточной Европы ее заучивали наизусть. Луццатто принадлежат еще два сочинения по этике: «Дерех ха-Шем» («Путь Господень», 1896) и «Да‘ат твунот» («Познание разума», 1889), также способствовавшие его репутации мудреца и святого.
Луццатто — автор многочисленных поэтических произведений, лишь часть которых издавалась. Собрание его стихотворений было опубликовано в 1944–45 гг. исследователем его творчества Шим‘оном Гинзбургом (1890–1944). Поэтический талант Луццатто проявился в богатстве и пластичности образов и в мастерском владении ивритом. Его стихи написаны в старинной манере ивритской поэзии в мусульманской Испании и в Италии эпохи Ренессанса. Некоторые из опубликованных стихотворений Луццатто посвящены религиозным темам; они содержат каббалистические и мессианские мотивы. Иногда Луццатто снабжал свои религиозные стихи мистическими комментариями. Он написал также много молитв и 150 стихотворений в форме псалмов, которые не сохранились.
Большой известностью пользуются его три драмы в стихах. «Ма‘асе Шимшон» («Деяния Самсона», 1727) была написана в качестве иллюстрации к правилам риторики, изложенным им в трактате «Лешон лиммудим» («Язык учения»). Вторая и наиболее значительная пьеса Луццатто «Мигдал оз» («Крепкая опора», 1737) написана в форме итальянской пасторальной драмы того времени, однако Луццатто придал ее сюжету столь характерные еврейские черты, что некоторые критики усматривают в ней каббалистическую аллегорию. Последняя пьеса Луццатто «Ла-иешарим тхилла» («Праведным слава», 1743) в аллегорической форме выражает чувства человека, подвергающегося преследованиям (по-видимому, чувства самого Луццатто в результате споров о его идеях). Вместе с тем, в пьесе выражена вера автора в конечную победу справедливости. Произведения Луццатто, особенно «Мигдал оз», оказали значительное влияние на литературу Хаскалы, особенно ее поэзию и драму. Ее представители, отрицательно относившиеся к каббале, восхищались пьесами Луццатто, игнорируя его каббалистические сочинения и мессианские претензии.
Луццатто занимает особое место в истории еврейской культуры. В отличие от своих предшественников — еврейских мыслителей Италии (см. Л. Модена, Азария бен Моше деи Росси), Луццатто не подвергал сомнению основы еврейской религии, несмотря на свою тесную связь со светской итальянской культурой. Создавая драматические поэмы в итальянском стиле, Луццатто сохранял верность традиционному иудаизму. Хотя при жизни Луццатто подвергался преследованиям, он, в отличие от других еврейских писателей 18 в., был равно признан тремя главными духовными течениями в еврействе 19 в. Многие представители Хаскалы считали Луццатто-драматурга своим предшественником; некоторые исследователи видят в нем одного из основоположников иврит новой литературы. Представители движения Мусар в иешивах Литвы изучали моралистические сочинения Луццатто до Талмуда. Существует мнение, что хасидизм Бешта (см. Исраэль бен Эли‘эзер Ба‘ал-Шем-Тов) усвоил каббалистические идеи Луццатто. Таким образом, все стороны творчества Луццатто оказали плодотворное влияние на еврейскую культуру последующей эпохи.