генеалогия
ГЕНЕАЛО́ГИЯ (по-гречески `родословная`), вспомогательная историческая дисциплина, изучающая происхождение, историю и родственные связи отдельных родов, семей или их индивидуальных представителей. В широком смысле — перечень в последовательном порядке предков и потомков какого-либо лица.
В еврейской традиции для исторического или легендарного описания семейных связей человека, его предков и потомков употребляется термин יֻחֲסִין (юхасин).
В Библии. Генеалогические перечни в Библии принадлежат к двум главным типам:
1. Простое перечисление исторических, этнографических и даже легендарных преданий; таково большинство перечней в книге Бытие, где они именуются толдот (родословная) или сифрей толдот (книги родословных; Быт. 5:1; 6:9; 10:1 и др.).
2. Перечни, представляющие собой генеалогию колен (см. Колена Израилевы), или списки, отражающие родовые предания; переписные листы в книге Числа (см. Перепись населения) и генеалогические перечни в книге Хроник, а также несколько подробных генеалогических перечней, отражающих происхождение отдельных семей, обычно игравших важную историческую роль: дома Давида (I Хр. 2:10–15; 3:1–24), дома Цадока (I Хр. 5:28–41 и др.) и дома Саула (I Хр. 8:33 и далее). Иногда таким же образом представлены и менее значительные семьи (I Хр. 2:31–41; 5:14 и др.), а также отдельные лица (II Ц. 22:3; Иер. 36:14). В Библии не проводится различия между разными типами генеалогий, историко-этнографические и племенные генеалогии основаны на представлении о том, что каждую группу людей (народ, колено, род) объединяет происхождение от единого предка.
Неизвестно, когда в еврейском народе возникла традиция записи генеалогии, однако она несомненно восходит к древности, так как, лишь доказав свою связь с определенной семьей или родом, какое-либо лицо могло претендовать на гражданский статус. В обществах, основанных на племенных, патриархальных традициях, генеалогия играла важную роль. В генеалогические рамки колен Израилевых входили некоторые семейные группы и отдельные лица из числа местного населения или родственных племен, которые примкнули к израильтянам в период завоевания Ханаана или в начале периода Царей, что было единственным способом их включения в общество.
Генеалогические перечни составляли в эпоху Первого храма в рамках переписи населения, военной службы и налогообложения. В книге Эзры (2:62) говорится о семьях коханим (см. Кохен), которые после возвращения в Сион искали, но не могли найти доказательств своего происхождения. Нехемия (7:5) также упоминает «родословную перепись тех, которые сначала пришли». По-видимому, генеалогия отдельных семей основывалась на устных традициях этих семей, а иногда даже на общенародных традициях. Ряд ученых считает, что список потомков Аарона (I Хр. 5–6) восходит к тексту, в котором отсутствовало упоминание о многих поколениях, и что этот текст подвергся редакции, в результате которой пробелы были заполнены повторением одних и тех же имен по несколько раз.
В период возвращения из пленения вавилонского вопрос о родословной приобрел особое значение, прежде всего для коханим и левитов (см. Леви), поскольку без доказательства происхождения они не могли быть допущены к службе в Храме. Не меньше в этом были заинтересованы и другие семьи, претендовавшие на возвращение им семейной собственности. Развился большой интерес к старым генеалогическим перечням; некоторые из них воспроизводятся в начальных главах книги Хроник. По-видимому, они были написаны в конце периода персидского владычества. Подобные перечни содержатся и в книге Эсфирь (2:5; ср. I Сам. 9:1), а также в апокрифической книге Товита и Юдифь. Трудно предположить, что перечни отражают действительность, хотя каждая из этих книг претендует на достоверный рассказ о событиях, случившихся задолго до ее написания.
В генеалогических перечнях, особенно в тех, которые приводятся в I книге Хроник, обычно содержится сочетание трех главных элементов: описание родственных отношений родов, прослеживающее происхождение от отца к сыну; поиск родства с указанием названия места рассеяния рода (обычно имярек считается «отцом» данного места); приведенные прозвища отдельных семей (например, «тирейцы», I Хр. 2:55). Пример подобного сочетания — линия потомков Калева (I Хр. 2:42–49).
Разные ученые стремились извлечь из генеалогических схем Библии этнографические сведения и информацию о местной истории, а также картину расселения локальных родов и семей, пытались установить правила интерпретации различных схем. Несмотря на то, что единая интерпретация генеалогических перечней невозможна, подобные правила способствуют пониманию сложного процесса расселения израильских племен. Не вызывает сомнения, что в таких перечнях сведения об исторической реальности соединены с легендами и народными сказаниями.
Часто случается, что определенное имя — народа, племени или семьи — встречается в разных генеалогических контекстах, один раз в качестве имени отца, другой раз — сына, дяди или брата. Например, Арам упомянут в книге Бытие (10:23) как отец Уца, и в той же книге (22:20–21) Уц назван сыном Нахора и дядей Арама. Иногда одно имя включено в несколько генеалогических перечней в связи с разными этническими и племенными единицами. Возможно, это связано с тем, что иногда совершенно разные этнические группы носили одно и то же имя, однако обычно такое дублирование вызвано неуверенностью в генеалогической атрибуции или существованием параллельных традиций. Иногда это отражает изменения исторических обстоятельств: соотношения сил между племенами, семьями и родами, миграции нескольких племен или родов из одной области в другую или смешивание разных этнических элементов. Редакторы генеалогических перечней в Библии, особенно в I книге Хроник, сталкиваясь с разными списками или традициями, не рассматривали повторение одного и того же имени в разных контекстах как противоречие, так как относили это имя к отдельным личностям, связанным родством друг с другом, а не к родам или семьям.
В период Второго храма. Чистота происхождения играла важную роль в период Второго храма. Это касалось главным образом коханим и тех еврейских семей, которые претендовали на право их дочерей выходить замуж за коханим. Другие семьи, у которых не было письменных свидетельств о происхождении, но которых, однако, не подозревали в нечистоте происхождения, именовались исса (`тесто`). Брачные связи коханим могли заключать только с дочерьми семей, чистота происхождения которых была бесспорной, поэтому от них требовалось детальное знание собственной генеалогии, равно как и генеалогии семей невест. Семьи, претендовавшие на чистоту крови, хранили списки предков как свидетельство своего превосходства. В Храме хранился общий генеалогический список всех семей коханим. Коханим, жившие в диаспоре, снабжали этот генеалогический центр в Иерусалиме всеми данными о своих бракосочетаниях (ср. Апион 1:17).
Суд коханим, заседавший в особой комнате в Храме, отвечал за ведение этой генеалогической документации и проверку генеалогических данных. Он руководствовался установленными правилами и обосновывал свои решения показаниями свидетелей и генеалогическими документами. Одно из таких правил, соблюдавшихся в период Второго храма, заключалось в том, что семьи, которые по традиции выполняли определенные функции, пребывали вне подозрения, и чистота их происхождения не требовала дальнейшей проверки. Различные функции в храмовой службе передавались от отца к сыну. К ним относились семьи коханим, служивших в Храме «от алтаря и выше» и «от духана и выше» (духан — место, с которого коханим благословляли народ, см. Биркат-коханим), семьи членов Синедриона, других лиц, выполнявших определенные официальные функции (Кид. 4:4–5, Санх. 4:2; Ар. 2:4). Некоторые обязанности, например, участие в биркат-коханим или доля в приношении кохенам (см. Трумот у-ма‘асрот), сами по себе не освобождали семью кохена от необходимости представления доказательств происхождения.
Законоучители Талмуда не были обязаны своим ведущим положением в обществе происхождению из видных семей. Некоторые из них были знатного происхождения (например, Иехуда ха-Наси), другие происходили из семей, не имевших генеалогических записей, а некоторые даже были потомками прозелитов. В их сообществе учитель занял место отца, и традиции иешив стало отдаваться предпочтение перед традицией семьи. Талмудические легенды даже приписывали некоторым законоучителям, в том числе самым прославленным (Акива, Меир и др.), нееврейское происхождение; о некоторых законоучителях говорили даже, что они происходят от нечестивых и злых язычников (Сисеры, Санхерива, Хамана, Нерона), которые покаялись и стали евреями. Такие легенды явно преследовали цель доказать, что знание Закона и благочестие не зависят от знатного происхождения.
Чистота крови все же играла определенную роль в борьбе знатных семей за светскую власть, и даже царские дома должны были прибегать к генеалогии для укрепления своей позиции. Так, Хасмонеи, которым приходилось защищаться от обвинений, что они не потомки Давида, а потому не могут претендовать на царский престол, в свою очередь подвергали сомнению чистоту происхождения Давида — потомка моавитянки Руфь. Ирод, которому также приходилось бороться с доводами о незаконности своего правления, по свидетельству Секста Юлия Африкана, христианского историка 3 в., сочинил себе родословную, восходящую к Давиду, предварительно уничтожив генеалогические записи, хранившиеся в Храме.
Из более поздних источников следует, что, отстаивая чистоту происхождения, господствующие семьи без колебаний применяли силу против любого, кто подвергал эту чистоту сомнению (Кид. 71а). В связи с этим Иоханан бен Заккай постановил, по-видимому, накануне разрушения Храма, что ни один суд законоучителей не должен разбирать вопросы, связанные с генеалогией (Эд. 8:3). Подобные соображения привели к тому, что «Сефер юхасин» («Книга родословия»), по-видимому, представлявшая собой мидраш к книге Хроник, была довольно рано отвергнута (Пс. 62б).
После разрушения Храма, когда коханим утратили свои функции, они стали еще больше ценить чистоту своего происхождения, так как это был единственный оставшийся символ их некогда высокого статуса. Высокая оценка происхождения сохранялась до конца периода амораев (6 в.) как в Эрец-Исраэль, так и в Вавилонии. Человек, желавший сохранить чистоту происхождения, мог жениться только на дочери своей сестры (Иев. 62б и др.); многие из видных законоучителей следовали этой практике. Эта практика осуждается в так называемом Дамасском документе (см. Мёртвого моря свитки Литература кумранской общины).
Вряд ли законоучители периода таннаев и талмудического периода обладали подлинным знанием современной им, в том числе собственной генеалогии. В Мишне и Гемаре упоминаются многочисленные семьи, причем указывается, что происхождение некоторых из них достаточно известно (Тосеф., Пеа 4:1; Иев. 16б; Та‘ан. 4:5 и т. д.). Список в трактате Та‘анит (4:5) относится к периоду персидского владычества. Некоторые из генеалогических перечней, приписываемых этим семьям, носят явно легендарный характер; о других ученые спорят до сих пор. Особая проблема — составленная позднее генеалогия дома Давида. Эта проблема занимала также ранних христиан (Матф. 1:1–17; Лука 3:23–38).
В Мишне перечисляется десять социальных групп, вернувшихся из вавилонского пленения, в порядке их генеалогической иерархии, которая имела значение лишь в вопросах брака и оказания почестей, но не была связана с изучением Закона и благочестием. Мишна ясно говорит, что «незаконнорожденный ученый предпочтительнее первосвященника-невежды» (Ор. 3:8).
Евреи Вавилонии считали, что они выше по происхождению, чем евреи Эрец-Исраэль, обосновывая это ссылкой на традицию, согласно которой все те, чья чистота вызывала сомнение, вернулись в Эрец-Исраэль с Эзрой. Законоучители Эрец-Исраэль предприняли несколько попыток изменить обычай, согласно которому вавилонское происхождение считалось более высоким, однако их попытки не увенчались успехом. Талмуд рассказывает о самозванце, который имитировал вавилонский акцент, чтобы доказать свое вавилонское происхождение (Кид. 71б).
Этот процесс отражает растущее влияние еврейства Вавилонии в начале 3 в., а также свидетельствует об упадке представлений о генеалогии, которая после разрушения Храма утратила практическое значение и превратилась в символ социального статуса. В Талмуде часто рассказывается о знатных семьях и отдельных людях, ссорившихся друг с другом из-за своего происхождения; там даже сказано: «Когда люди ссорятся друг с другом, они ссорятся из-за рождения» (Кид. 76а). Законоучители порицали тех, кто брал себе жену неподходящего происхождения (Кид. 70а). Они также предсказывали, что в будущем Бог очистит генеалогию еврейского народа. Однако они подчеркивали, что в настоящее время следует проявлять осторожность и руководствоваться правилом, что «семья, однажды смешанная, должна оставаться таковой» (Кид. 70б).
В Талмуде говорится о происхождении от Давида патриархов еврейства Эрец-Исраэль талмудического периода, так же как и эксилархов Вавилонии. Эксилархов считали потомками дома Давида и в послеталмудический период. То же утверждалось и в отношении некоторых гаонов, например, Хая бен Шриры.
В средние века и новое время происхождение от Давида приписывалось нескольким крупнейшим раввинским авторитетам. Так, Раши и, следовательно, его внуки Я‘аков бен Меир Там и Шмуэль бен Меир, по преданию, происходили от Иоханана ха-Сандлара, который, в свою очередь, считался потомком Давида. Потомком Давида считался и рабби Иехуда Лива (Лёв, Лёб) бен Бецалель.
Начиная с 12 в., термин ихус (`происхождение`) приобрел новое, положительное значение среди евреев Центральной и Восточной Европы. «Династические» связи не только предохраняли определенные семьи от какого-либо подозрения в нечистоте происхождения, но также давали им известные привилегии (см. Зхут авот) во многих вопросах. Эти «династические» генеалогии основывались на превосходстве благочестивых и ученых предков — основателей этих семей. Наибольшее значение таких генеалогий проявлялось при заключении браков. Многие семьи владели генеалогическими таблицами — подлинными или поддельными — и весьма заботились об их сохранении. Иногда, чтобы придать больший блеск семейному имени, таблицы публиковали. Многие галахисты резко критиковали этот обычай и подчеркивали ценность человека, который сам создает себе доброе имя. В хасидизме происхождение от цаддика наделялось особым значением, поскольку бытовало поверье, что цаддик передает своим потомкам нечто от своей святости. С развитием династий цаддиков термин ихус приобрел также большое формальное значение.
В период Хаскалы и последовавшей за ней эмансипации отказ от старых форм религиозного образа жизни нередко приводил к тому, что дети отрывались от семей. Повышение социального статуса, высшее образование и новые интеллектуальные интересы, частый переход в христианство, смешанные браки и широко распространенное индифферентное отношение к религии создали культурную пропасть между старшим и младшим поколениями евреев в Западной Европе. Иногда это приводило к сознательному стремлению уничтожить всякие следы своего еврейского происхождения, в том числе материалы, относившиеся к семейным традициям, документы, свидетельствующие о происхождении. Возникла опасность, что еврейство Западной Европы утратит истинное знание семейных отношений. Как реакция на эту опасность в последние десятилетия 19 в. появилось стремление к научному исследованию истории отдельных еврейских семей (Мендельсон, Гомперц и др.), а затем и еврейской генеалогии вообще.
В 1913 г. П. Диамант, М. Грюнвальд и др. основали в Вене журнал «Архив фюр юдише фамилиенфоршунг», издание которого, однако, вскоре прекратилось. В 1924 г. основанное А. Челлитцером Общество исследования еврейских семей установило тесное сотрудничество между исследователями еврейской генеалогии, создало архив еврейских семейных документов и начало публикацию журнала «Юдише фамилиенфоршунг» (выходил один раз в три месяца). В США исследование еврейской генеалогии осуществляло Американское еврейское историческое общество (для «Джуиш энциклопедиа», см. Энциклопедии), а также У. Краус, недолгое время издававший журнал еврейской генеалогии «Сейнт-Чарлз».
Значительное усиление интереса к еврейской генеалогии связано с Катастрофой европейского еврейства и общим изменением политического климата в США во 2-й половине 20 в. Отказ от идеала «плавильного котла» и стремление разных этнических групп к развитию собственного наследия привели к всеобщим поискам «корней»; интерес к еврейской генеалогии стал модой.
Исследование еврейской генеалогии обычно предпринимается членами какой-либо семьи из интереса к ее истории, учеными — с целью изучения истории культуры, наследственности и т. п. Помощь в изучении еврейской генеалогии оказывают различные научные учреждения, например, Бет ха-тфуцот. Исследование еврейской генеалогии опирается на разные источники: устные рассказы отдельных лиц; брачные документы (см. Ктубба); свидетельства об обрезании; покрывала (парохет) для Ковчега Завета в синагоге; завещания и т. п. Ценную информацию часто содержат заметки на чистом листе в начале или в конце молитвенника, которые делала почти каждая еврейская семья. Другой важный источник информации — надписи на надгробиях, а также предисловия к книгам, в которых автор часто приводит свое генеалогическое древо (ихус), показывающее его родственную связь с каким-либо известным раввинским авторитетом прошлого и тем самым укрепляющее доверие читателя к автору.