избавление
ИЗБАВЛЕ́НИЕ (גְּאֻלָּה, геулла), спасение от зла, угрожающего ценности человеческого существования и самому человеческому существованию. В Библии слова со значением «избавление», «избавитель» и т. п. являются производными от корней פדה и גאל, исходное значение которых связано с конкретными правовыми действиями в отношении обращенного (см. Обращение насильственное), проданного в рабство или взятого в плен; в связи с действиями Бога эти термины теряют свое конкретное значение, и под избавлением следует понимать освобождение людей от бедствий, гнета, смерти и т. п. (например, Быт. 48:16; Втор. 9:26; 15:15; II Сам. 4:9; I Ц. 1:29; Ис. 1:27; Иов 19:25, и другие). Роль избавителя может играть и царь (Пс. 72), но чаяния национального избавления сосредоточены на Боге, так как именно Он является подлинным избавителем. В некоторых местах Библии избавление обусловливается раскаянием, но в большинстве случаев утверждается, что инициатором избавления будет сам Бог, который дарует его в силу Своего безграничного милосердия и заботы о справедливости (например, Ис. 54:8; 59:15–20): наступит конец страданиям, Израиль возвратится в свою страну, чтобы жить там в безопасности под защитой вечного завета и Божественного присутствия (Иер. 32:37–44; ср. Иех. 11:17–20).
Особый характер идея избавления приняла в религиозных учениях сект Иудейской пустыни (см. Ессеи, Мёртвого моря свитки). Само вступление в секту рассматривалось ее членами как очищающее от греховности проявление Божественного милосердия, но подлинное избавление должно было произойти в конце времен, когда «Бог Своей истиной осветит все деяния человека... чтобы очистить его святым духом истины от всей скверны лжи» (Устав, 2:20–22). Доктрина избавления, сложившаяся в учениях сект Иудейской пустыни, оказала влияние на формирование религиозного учения христианства (см. например, Марк 1:8).
В Талмуде значение «избавление» закрепляется лишь за словами, производными от корня גאל. Поэтому термин «избавление» (геулла) связывается почти исключительно с представлением об избавлении народа Израиля и становится синонимом национального освобождения. Особенно настойчиво идея избавления как освобождения от чужеземного господства проводилась в эпоху римского владычества. Согласно Талмуду, избавление зависит от раскаяния и благих поступков, так как нет недостатков, которые человек не мог бы искоренить собственными силами, руководствуясь учением Торы (Иома 86б; ББ. 10б). Поэтому талмудические авторитеты резко возражали против попыток вычислить точную дату избавления на основании мистических или космологических соображений (Санх. 97б). Хотя в талмудической литературе роль Мессии как избавителя очень велика, она по сути сводится к тому, что Мессия является лишь орудием в руках Бога.
В Аггаде представлены иные воззрения на избавление. Согласно одному из них, даже прозелиты будут отвергнуты во время прихода Мессии (Иев. 24б); согласно другому, которое стало общепринятым, избавление Израиля принесет избавление всему миру (Песнь Р. 2:2, 3; ср. Тосеф., Бр. 7:2). В средневековой еврейской философии необходимость избавления диктуется конечностью человеческого бытия. По милости Бога человеку дано достичь избавления при условии сознательного стремления к этой цели и действенной добродетели; грех лишает человека избавления и обрекает на гибель. Христианское представление о том, что человечество нуждается в избавлении вследствие первородного греха, совершенно чуждо большинству средневековых еврейских мыслителей.
В средневековой еврейской философии существовало два различных подхода к вопросу о достижении избавления. Один из них явился непосредственным развитием талмудической традиции (Са‘адия Гаон, Иехуда ха-Леви, Хасдай Крескас, Иосеф Альбо и другие), второй сформировался в рамках средневекового неоплатонизма и философии Аристотеля (Маймонид, Шломо Ибн Габирол, Аврахам Ибн Эзра, Герсонид /Леви бен Гершом/ и другие). Типичным представителем первой точки зрения был Са‘адия Гаон, который учил, что Бог, создавая человека ограниченным конечностью своего бытия и разума, желал, чтобы тот достиг избавления от своей ограниченности. Он открыл человеку Свою волю через Моисея на горе Синай, чтобы человек познал Божественные заповеди и, подчиняясь им, заслужил избавление. Существуют две главные стадии избавления, обе они придут чудесным образом: это век Мессии и грядущий мир. В век Мессии еврейский народ вернется в Эрец-Исраэль и произойдет воскрешение праведных евреев. С завершением века Мессии наступит грядущий мир, когда все мертвые восстанут и будут судимы. Все когда-либо жившие обретут вечность: праведники будут вечно получать вознаграждение, грешники — наказание. С точки зрения Маймонида, крупнейшего представителя средневекового еврейского аристотелизма, все созданное Богом из материи, включая человека, имеет конечную природу; избавление состоит в преодолении человеком своей материальной природы. Это достигается актуализацией разума, потенциально пребывающего в человеке, и превращением его в приобретенный разум в результате изучения наук и метафизики. Приобретенный разум позволяет человеку господствовать над телесным началом, а в момент смерти тела — обрести бессмертие, поскольку приобретенный разум, независимый от тела, не подвержен бренности последнего.
В каббале раввинистическая доктрина избавления предстает в мистической интерпретации, согласно которой изгнание (см. Изгнания) народа Израиля из его страны равнозначно глубоким изменениям во всей структуре мироздания. Эти изменения — следствие нарушения единства сфирот Бога, то есть модусов Его проявления в сотворенном мире. Пока существует галут, существуют отдельные сферы добра и зла, святости и скверны и так далее. С наступлением избавления и возвращением Израиля в свою землю выявится духовная сущность всех миров, что вызовет глубокие изменения в состоянии мироздания. Нарушение изначального единства было неизбежно, и сущность процесса творения, включая историю и миссию народа Израиля, заключается в постепенном восстановлении первоначальной гармонии и совершенства.
В учении хасидизма реакция против каббалистической интерпретации избавления выразилась в разграничении мессианского избавления народа Израиля, которое полностью зависит от воли Бога, и мистического избавления души, в котором индивидуум принимает деятельное участие.
В еврейской мысли нового времени представлены различные точки зрения на избавление, которое рассматривается как окончательная победа добра над злом, как достижение личного совершенства или идеального общественного устройства, а также как воссоздание суверенного еврейского государства и воссоединение рассеянных частей еврейского народа. Г. Коген рассматривает избавление как победу человека над своими греховными наклонностями. Вечное существование человечества гарантируется идеей Бога и, в свою очередь, гарантирует, что в будущем этический мир, входящий в промысел Бога, станет реальностью. Человек, совершающий грех, ощущает свое отклонение от этой общей цели и нуждается в избавлении, чтобы вернуться к ней. Бог, таким образом, является свидетельством личной победы человека над грехом. Такая концепция Бога как избавителя помогает раскаянию человека. М. Бубер и А. Хешел также трактуют избавление как победу над злом. Бубер понимает под избавлением искоренение зла, совершенного человеком в истории; средством достижения этой цели является освящение повседневной жизни, которое осуществляется в диалоге человека с Богом. Хешел видит высшую задачу человека в приготовлении мира к избавлению, в постоянном стремлении отделить добро от зла. Поскольку зло не имеет самостоятельного существования, но существует лишь паразитируя на добре, оно исчезнет из бытия после того, как задача разделения добра и зла будет выполнена. Избавление, таким образом, зависит от разделения добра и зла. Для Ф. Розенцвейга избавление — это процесс, в котором мир и человек объединяются в совершенной гармонии с Богом и тем самым приобщаются к Его вечности. Это приобщение, в основе которого лежит любовь Бога к человеку и ответная любовь человека к Богу, избавляет человека от одиночества, крайней формой которого является смерть. Основанная на взаимной любви связь человека и Бога есть первый шаг к избавлению мира, ибо эта любовь распространяется и на других людей. Так Бог объединяет человека с Собой и миром; осуществление этого единства означает победу над смертью и бессмертие всего живущего — всеобщее вечное избавление. М. Каплан рассматривает Бога как имманентную миру силу, действующую в направлении избавления (в терминологии Каплана — спасения), и различает два аспекта избавления — личный и общественный. Личное избавление сводится к вере в возможность достижения цельности личности; общественное избавление как естественный спутник избавления личного (поскольку мы не можем мыслить себя вне связи с чем-то внешним) состоит в преследовании общих целей способами, предоставляющими каждому индивидууму максимальную возможность самовыражения. М. Каплан считает, что избавление должно рассматриваться не как вознаграждение за страдание, но как цель человеческой деятельности. И. Б. Соловейчик трактует избавление в терминах религиозной веры и соблюдения мицвот. Избавление является модусом существования, а не его атрибутом. Поскольку избавление во власти человека, оно есть не что иное, как победа человека над собой, или, что то же самое, «победа Творца над человеком».
В сионизме находит выражение идея национального избавления как аспект традиционной еврейской концепции избавления. Религиозный сионизм рассматривает возвращение еврейского народа в Эрец-Исраэль как начало процесса избавления. Согласно учению раввина А. И. Кука, надежда на избавление, понимаемое как возвращение народа в свою страну, является источником особой природы иудаизма, силой, питающей его в галуте; самое избавление есть не что иное, как жизнь в Эрец-Исраэль, проникнутая духом иудаизма. Избавление обретает реальность в возвращении народа на родину. Нерелигиозный сионизм также включает мессианские элементы, выражающиеся в понятиях, традиционно связанных с концепцией избавления, таких, как победа добра над злом и торжество социальной справедливости. См. также Прощение, Мессия, Эсхатология.