Нахман из Брацлава
НА́ХМАН ИЗ БРА́ЦЛАВА (аббревиатура Мохаран от морену ха-рав Нахман — `наш учитель рабби Нахман`; 1772, Меджибож, – 1810, Умань), один из духовных вождей хасидизма на Украине, основатель его брацлавского течения. Правнук Исраэля бен Эли‘эзера Ба‘ал-Шем-Това (Бешта) по матери и Нахмана из Городенки (умер в 1765 г.) — по отцу. Воспитывался в проникнутой мистическими настроениями хасидской среде. На 14-м году жизни его женили на дочери зажиточного арендатора помещичьих угодий, в доме которого в местечке Гусятин (Подольской губернии) Нахман из Брацлава провел годы отрочества. Он усердно изучал талмудическую (см. Талмуд) и каббалистическую (см. Каббала) литературу, часто и подолгу постился. Глубокое впечатление произвела на него природа Подолии, укрепившая его религиозное чувство. После смерти тестя Нахман из Брацлава переселился в местечко Медведевка (Киевская губерния), где жил до 1798 г. Проповедь Нахмана из Брацлава привлекла к нему группу последователей, однако он не хотел стать одним из тех цаддиков, которые, по его мнению, пренебрегли заветами Бешта и не сумели предотвратить упадок хасидизма. Нахман из Брацлава стремился «восстановить венец хасидизма» и распространить это учение по всему миру. Резкость взглядов и высказываний Нахмана из Брацлава вызвали бурю возмущения в хасидском мире, воспринятую Нахманом из Брацлава как неотвратимый рок и ставшую причиной его глубокого душевного разлада.
В 1798 г. Нахман из Брацлава совершил поездку в Эрец-Исраэль, ради чего ему пришлось продать все имущество и отдать дочь в услужение. Нахман из Брацлава посетил Хайфу, Яффу, Тверию, Цфат и другие места, посвятил много времени изучению Каббалы. Поездка в Эрец-Исраэль оказала огромное влияние на мировоззрение Нахмана из Брацлава; он пришел к выводу, что все его знания до этой поездки не имеют никакого значения, и запретил ссылаться на какие-либо из его прежних высказываний. «Я живу только в Эрец-Исраэль, — говорил он впоследствии, — и куда я ни еду, я, в сущности, еду только в Эрец-Исраэль». Однако через несколько месяцев Нахман из Брацлава вынужден был покинуть Эрец-Исраэль из-за вторжения французских войск (см. Наполеон I). Летом 1800 г. Нахман из Брацлава поселился в местечке Златополь (Киевская губерния) и возобновил свою проповедь, подвергая беспощадной критике цаддиков своего времени. «Искусителю, — говорил он, — трудно справиться одному со своей разрушительной работой. Поэтому он назначил такого-то цаддика в одном, а такого-то — в другом месте». Обличение цаддиков сопровождалось у Нахмана из Брацлава безграничным самовосхвалением; себя он считал «единственным вождем Израиля своего времени». Подобные высказывания навлекли на Нахмана из Брацлава гнев других вождей хасидизма, среди которых особой непримиримостью отличался популярный цаддик Арье Лейб из Шполы (прозванный Шпольским старцем; 1725–1812). Он обвинял Нахмана из Брацлава в склонности к саббатианству (см. Саббатай Цви) и франкизму (см. Я. Франк), в нарушении моральных принципов. Начались гонения на Нахмана из Брацлава и его последователей, заставившие его в 1802 г. переехать в местечко Брацлав Подольской губернии (ныне Винницкая область). Нахман из Брацлава воспринимал эти гонения как должное; он говорил: «Как могут они не враждовать против меня? Ведь я иду по совершенно новому пути, на который не ступал еще до меня ни один человек... Я не от мира сего, и потому мир не может меня терпеть».
В Брацлав стекались многочисленные хасиды, привлеченные новым учением; однако цаддики продолжали преследовать Нахмана из Брацлава и там. Многие из прежних друзей покинули его, в том числе и его дядя Барух бен Иехиэль из Меджибожа. Леви Ицхак из Бердичева, друг Нахмана из Брацлава, не решался защищать его публично. Покинув в 1810 г. Брацлав, Нахман из Брацлава стал кочевать по местечкам Украины, благодаря чему его учение широко распространилось. Почувствовав приближение кончины (в 1808 г. он заболел туберкулезом), Нахман из Брацлава сделал остановку в Умани. Приближенным Нахман из Брацлава говорил: «Души умерших за веру ждут меня» (намекая на уманскую резню 1768 г.). Он скончался в праздник Суккот, 18 числа месяца тишрей. Его могила в Умани по сей день является местом паломничества брацлавских хасидов.
Хотя обвинения в склонности к саббатианству и франкизму, выдвигавшиеся против Нахмана из Брацлава его противниками, были необоснованными, известное влияние этих еретических доктрин прослеживается в некоторых пунктах учения Нахмана из Брацлава. Нахман из Брацлава придавал огромное значение каббалистической идее тиккун (возвращения Вселенной в совершенное состояние; см. Каббала. Лурианская каббала). Вера Нахмана из Брацлава в свое мессианское призвание, в то, что либо ему, либо одному из его потомков суждено стать Мессией (из дома Давида и дома Иосифа одновременно), по-видимому, возникла у него еще до переезда в Златополь и окончательно утвердилась в последующие годы. Радикальное новаторство Нахмана из Брацлава сказалось в трактовке им основных идей Каббалы и его взглядах на роль цаддика в хасидизме. Считая себя завершителем традиции, восходящей через Исраэля бен Эли‘эзера Ба‘ал-Шем-Това и Ицхака Лурию к Шим‘ону бар Иохаю, Нахман из Брацлава, вместе с тем, не был готов безоговорочно принять все установки своих предшественников и часто высказывал желание «начать все сначала». Так, анализируя сокровенный смысл каббалистического понятия эйн-соф, Нахман из Брацлава учил, что Всевышний сотворил мир, желая явить свое милосердие; в мире царит ничем не ограниченная воля Божества. Присутствие Божества обнаруживается во всем, даже во зле (клиппот; см. Каббала. Лурианская каббала). Поэтому человек, погрязший во зле, может легко найти Творца и раскаяться, так как «сломанное можно починить». Нахман из Брацлава усматривал противоречие в учении лурианской каббалы (авторитет которой он не отвергал) о «самосокращении Божества» (цимцум; см. Каббала. Лурианская каббала): вездесущий Бог не может отсутствовать в какой-то части сотворенного Им мира. Нахман из Брацлава относит цимцум лишь к недоступному для разума будущему. Однако противоречия теософской доктрины каббалы занимали Нахмана из Брацлава лишь постольку, поскольку они могли породить сомнения в существовании Бога. Главное значение этой доктрины, согласно Нахману из Брацлава, — в освобождении от сомнений с помощью веры, преодолевающей ограниченность рационального мышления. Вера основана не на логике, а на свободной воле: лишь с помощью веры постигаются высшие религиозные ценности, например, любовь к Богу. Поэтому Нахман из Брацлава был решительным противником изучения философии. Вера, учил он. начинается там, где кончается разум. Из-за маловерия евреи продолжают пребывать в галуте. Смысл избавления — в разрешении всех сомнений.
Несмотря на пессимистическую оценку Нахманом из Брацлава земного существования, которое, по его мнению, достойно зваться адом, он решительно отвергал уныние и упадок духа, приводящие к отдалению от Бога. Вере должны сопутствовать радость и душевный подъем. Человек должен неустанно стремиться достичь состояния двекут, постоянно контролировать свои помыслы и дела в общении с цаддиком. Нахман из Брацлава учил, что вера в учение цаддика может привести того, кто погряз в заблуждениях, к духовному возрождению. Такое действие может оказать даже хасидский напев (ниггун), услышанный от цаддика. Нахман из Брацлава полагал даже, что цаддик «своим учением учит Господа, как обращаться с нами». Однако главная миссия цаддика состоит в том, чтобы оставить после себя круг избранных учеников, которые, в свою очередь, станут учителями, и т. д., до тех пор, пока учение хасидизма не распространится по всему миру. Личность цаддика, неизбежно противоречивая, наделяется в учении Нахмана из Брацлава чертами страждущего Мессии и Мессии, способствующего «исправлению» (тиккун) Вселенной. Эти мессианские претензии Нахмана из Брацлава, по-видимому, и навлекли на него обвинения в склонности к саббатианству и франкизму. Особая экзальтированность религиозного чувства отличала последователей Нахмана из Брацлава от других течений в хасидизме. Брацлавские хасиды имели обыкновение навещать цаддика не только тогда, когда нуждались в его совете или наставлении, но и по субботним (см. Суббота) и праздничным дням (на Рош ха-Шана, Ханукку и Шаву‘от). В эти дни к Нахману из Брацлава стекались толпы приверженцев. Однако ему не удалось стать подлинным реформатором хасидизма.
Дети и внук Нахмана из Брацлава рано умерли, и у него не осталось преемника. Центральное положение в брацлавском хасидизме после смерти Нахмана из Брацлава занял его ученик Натан Штернхарц (1780–1845), примкнувший к кругу преданных последователей Нахмана из Брацлава в 1803 г. и вскоре ставший его доверенным лицом и секретарем. Приверженцы Нахмана из Брацлава продолжали соблюдать установленный им в последние годы жизни обычай исповедоваться перед цаддиком или друг перед другом, за что получили прозвище видуйникес (идиш, от ивритского виддуй — исповедь). Хотя обычай исповеди практиковался и ранее при дворах Хаима Хайкла из Амдура (Гродненская губерния; умер в 1787 г.), Шнеура Залмана из Ляд и других цаддиков, у брацлавских хасидов он приобрел особо важное значение.
Нахман из Брацлава — автор нескольких эзотерических сочинений, не предназначенных для печати. Одно из них было уничтожено по его приказанию еще при его жизни (в сочинениях Н. Штернхарца упоминается как «Сожженная книга»). Два других — «Сефер ха-гануз» («Книга сокровенного»), которую «будет толковать сам Мессия», и «Мегиллат ха-старим» («Свиток тайн»), посвященные событиям, знаменующим приход Мессии и роли самого Нахмана из Брацлава в этих событиях, — по-видимому, хранятся у его последователей. Почти вся «открытая» литература брацлавского хасидизма — плод трудов Н. Штернхарца, старательно записывавшего каждое изречение Нахмана из Брацлава. Первый сборник теософских размышлений и поучений Нахмана из Брацлава «Ликкутей Мохаран» («Сборник поучений Мохарана») был издан при его жизни (Острог, 1808), а второй под заглавием «Ликкутей Мохаран тиньяна» («Второй сборник поучений Мохарана»), а также «Сефер ха-миддот» («Книга нравов») — посмертно (Могилев, 1811). Особую часть творчества Нахмана из Брацлава составляют мистико-символические рассказы, в которых отражены его мессианские взгляды. Они собраны в книге «Сиппурей ма‘асийот» («Рассказы»), изданной в 1815 г. на идиш и в переводе Штернхарца на иврит (русский перевод — издательство «Шамир», Иер., 1987). Эти рассказы, выявившие громадный литературный талант Нахмана из Брацлава — мастерское владение разговорной речью, изощренную фантазию в построении сюжета в сочетании с высокой простотой, характерной для лучших творений фольклора, — оказали глубокое влияние на еврейскую литературу, главным образом на идиш (см., например, И. Л. Перец, Дер Нистер, Д. Игнатов), но также и на других языках (например, М. Бубер, Нелли Закс). Некоторые проповеди — своего рода беседы с Творцом, — а также поучения Нахмана из Брацлава были опубликованы Н. Штернхарцем, придавшим им форму молитв, под названием «Ликкутей тфиллот» («Сборник молитв», Брацлав, 1827). Штернхарц описал жизнь Нахмана из Брацлава в ряде книг, в том числе «Хаей Мохаран» («Жизнь Мохарана, издана в 1874 или 1875 гг.) и «Иемей Мохаран» («Дни Мохарана», 1904).
Хотя единственным «истинным цаддиком» для брацлавских хасидов всегда оставался «покойный цаддик» Нахман из Брацлава (отсюда их прозвище — тойте хасидим, `мертвые хасиды`), продолжатели дела Нахмана из Брацлава добились, особенно с конца 19 в., значительных успехов в деле распространения его учения. В период между Первой и Второй мировыми войнами брацлавский хасидизм приобрел многочисленных последователей в Польше, а на Украине он продолжал существовать и в 1920-х гг.
В Израиле большинство брацлавских хасидов сосредоточено в Иерусалиме, Бней-Браке и Цфате. В начале 1980-х гг. Эли‘эзер Шломо Шик (Браславер), претендовавший на старшинство среди брацлавских хасидов, пытался основать «город Брацлав» в поселке Явнеэль (Нижняя Галилея), однако этому воспротивилась почти вся община брацлавских хасидов, а под ее влиянием — и правительство Государства Израиль.
Три коротких стихотворения Нахмана из Брацлава — «Кол ха-‘олам кулло гешер цар меод» («Весь мир — очень узкий мост»), «Мицва гдола лихьёт бе-симха» («Великий завет — жить в радости») и «Шират ха-‘асавим» («Песнь трав»), положенные на традиционные хасидские напевы, стали в Израиле популярными песнями.
Творчеству Нахмана из Брацлава посвящен ряд исследований и произведений художественной литературы, в том числе книга П. Саде «Тиккун ха-лев — сиппурим, халомот, сихот» («Исправление сердца — рассказы, сновидения, беседы». Т.-А.—Иер., 1981). Труд Саде снабжен биографическим очерком и подробным анализом религиозного учения и литературного творчества Нахмана из Брацлава.