провидение
ПРОВИДЕ́НИЕ, в религии и философии — Божий промысел, целесообразная деятельность Бога в мире, направленная к наибольшему благу всего творения, в особенности человека и человечества. С идеей провидения связана идея воздаяния, которое часто рассматривается как орудие Божьего промысла и средство установления справедливости в мире.
В Библии. Основа веры в постоянно действующее, вечное Божественное провидение — библейское понятие о Боге, обладающем разумом и волей, всеведением и всемогуществом, вступающем в личные отношения со всеми людьми. Характер этих отношений определяется исключительно соблюдением или несоблюдением людьми Божественных предписаний.
Во многих политеистических религиях содержится вера в некий неизменный миропорядок, стоящий выше богов и обычно отождествляемый с судьбой или необходимостью. Библейская вера не отрицает существования устойчивого естественного порядка — «законов» неба и земли, дня и ночи (Иер. 31:35–36; 33:25), но утверждает, что Бог — творец законов природы и не подчинен им (например, Иер. 18:6–8); Он может направлять человека и воздавать ему по заслугам даже с помощью сверхъестественных средств — чудес. Бог направляет человека с помощью откровения или через посредников — ангелов, пророков (см. Пророки и пророчество) — и различных знамений (Пс. 103 [в русском переводе 102]:20–22; 104 [в русском переводе 103]:4; ср. Ам. 3:7). Вся история еврейского народа, начиная с исхода из Египта, согласно библейским представлениям, — это непрерывное действие провидения, направляющего весь народ и его отдельных представителей по предназначенному Богом пути. Даже бедствия, выпадающие на долю народа, таинственным образом служат целям провидения (Суд. 2:11–23; 3:1–2; 6:7–10, 13–17; 10:6–15; II Ц. 14:26–27; 17:7–12). Пятикнижие и Пророки книги подчеркивают общий характер провидения, заботу Бога о национальных целях еврейского народа; Псалмы и Притчи утверждают веру в то, что Бог заботится об отдельном человеке, слышит жалобы несчастных, хочет благополучия праведных и направляет человека, иногда против его воли, к уготованной ему участи (Пр. 16:33; 21:1).
Недоумение по поводу путей Божественной справедливости, часто кажущихся непостижимыми, выражены в книгах пророков (Иеремия, Иехезкель, Хаваккук), Псалмах (9; 71; 77; 88 [в русском переводе 9; 70; 76; 87]), книгах Экклесиаст (11:9) и Иов, однако в конечном счете Библия неизменно утверждает традиционную веру в провидение. Видимое противоречие между неограниченной верой в провидение и учением о свободе выбора человеком добра или зла было осознано лишь позднее, в средневековой религиозной философии.
В апокрифах (см. Апокрифы и псевдоэпиграфы) также широко распространено представление, что Бог следит за делами смертных и воздает праведникам и грешникам по заслугам. Страдания праведника — лишь временное испытание, за которым последует должное вознаграждение. Это справедливо и в отношении всего еврейского народа: его враги неизменно несут наказание, а праведный народ бывает спасен, иногда почти неожиданно. Бог внемлет молитве народа, которая может предотвратить бедствие (I Макк. 9:46; II Макк. 1:8).
В апокалиптической литературе, особенно в сочинениях Кумранской общины, впервые высказывается идея предопределения: Бог не только предвидит, но и предрешает все заранее; люди созданы или праведниками, или грешниками («сыны света» или «сыны тьмы») и не могут произвольно изменить свою природу. Иосиф Флавий проводит различие между сектами, возникшими в эпоху Второго храма, главным образом на основании их представлений о провидении. Согласно Флавию, фарисеи считали, что некоторые (но не все) события зависят от судьбы, а некоторые и от нас самих; ессеи — что судьба правит всем, в том числе и тем, что случается с человеком; саддукеи вообще отрицали судьбу и утверждали, что человек сам является причиной добра, а зло проистекает из людского безумия (Древ. 13:172).
В Талмуде. Взгляд законоучителей Талмуда на провидение афористически выражен в изречении Акивы: «Все предвидено, но свобода дана; мир судится по благости, однако все зависит от большинства деяний» (Авот 3:15). Первая часть этого изречения выражает попытку примирить принцип провидения с принципом свободы выбора (ср. изречение: «Все в руках небес, кроме страха небес» /Бр. 33б/, которое пытается примирить идею свободы выбора с идеей предопределения). Многие изречения в Талмуде свидетельствуют о том, что идея провидения в талмудический период распространялась не только на людей, но и на всякую тварь (см., например, ББ. 16а–б; Шаб. 107б; Хул. 7б). Вторая часть изречения Акивы («мир судится по благости») явно соответствует традиционным представлениям Талмуда. Так, говорится, что даже если 999 ангелов провозгласят человека виновным и лишь один выскажется в его пользу, Бог будет милостив к этому человеку (ТИ., Кид. 1:10, 61д; Шаб. 32а). Бог сострадает праведнику в беде и не радуется падению грешника (Санх. 39б). Он не обращается со своими созданиями как тиран (Ав. Зар. За) — Он ждет и не наказывает человека, пока мера его прегрешений не переполнится.
В средневековой еврейской философии понятие провидения определялось термином хашгаха, который, по-видимому, был введен Шмуэлем Ибн Тиббоном (см. Тиббониды; Переводы) как перевод арабского слова ‘иная. Наряду с этим употреблялся термин ханхага (`управление`), который в большинстве произведений средневековой еврейской философии означает универсальное провидение, определяющее естественный порядок мира как целого; термин хашгаха обычно означает индивидуальное провидение, определяющее судьбу отдельного человека.
Са‘адия Гаон отождествляет провидение с вознаграждением и наказанием, отмеряемыми Богом человеку в этом мире — «мире действия» (см. Каббала. Лурианская Каббала), однако окончательное воздаяние Са‘адия Гаон относит к грядущему миру (см. Олам ха-ба). Согласно Са‘адии, Божье всеведение охватывает прошлое и будущее в едином, вечном и неизменном акте. Проблему согласования Божьего всеведения со свободой воли человека Са‘адия решает с помощью утверждения, что знание Творцом событий не является их причиной. Аврахам Ибн Дауд ограничивает всеведение Бога знанием естественных причин и законов, господствующих в природе, но не властных над случаем и свободной волей.
Маймонид рассматривает вопрос о провидении в свете философских учений об «управлении» (ханхага), отождествляемом с действием сил природы (Майм. Наст. 2:10). Маймонид, подвергая подробному рассмотрению проблему управления миром, перечисляет пять основных точек зрения: Эпикура, Аристотеля, ашаритов, мутазилитов (два основных направления мусульманского ортодоксального богословия — калама) и, наконец, Торы, которая утверждает и свободу человеческой воли, и Божественную справедливость. Добро и зло, выпадающие на долю человека, порождены этой справедливостью; существует полное соответствие между достижениями каждого человека и его судьбой, которая определяется скорее уровнем интеллекта человека, чем его делами. Из этого следует, что лишь тот, чей изощренный интеллект устремлен к Богу, защищен от всякого зла (Майм. Наст. 3:51). Такой человек сознает, что управление, предвидение и целесообразность в человеческом смысле не могут быть атрибутами Бога, поэтому он легко переносит любое несчастье, и несчастья не порождают в нем сомнения в Божественной справедливости, но лишь укрепляют его любовь к Богу. Маймонид полемизирует с теми философами, которые утверждают непознаваемость возможного или бесконечного, — они не учитывают различия между Божественным и человеческим знанием. Подобно тому как человеческий разум не может постичь сущности Бога, он не может постичь и Его знания. Ряд еврейских мыслителей (Шмуэль Ибн Тиббон, Шем Тов бен Иосеф Фалакера, Профиат Дуран, Ицхак бен Моше Арама и др.) подвергли критике учение Маймонида о провидении, в частности, утверждение, что провидение определяет судьбу человека в зависимости от совершенства его интеллекта, а не от исполнения им мицвот. Божественное всеведение и провидение анализировал Герсонид, который вернулся к взглядам Аристотеля (понимавшимися еврейскими средневековыми философами в свете комментария Александра Афродисийского). Герсонид не допускал мысли, что Бог знает возможное и численно бесконечное, то есть частное как таковое, но Бог знает все, зная порядок всего во Вселенной.
Хасдай Крескас, напротив, считал, что вера в индивидуальное провидение — фундаментальный принцип закона Моисея, согласно которому Божественное всеведение охватывает бесконечное (то есть частное) и несуществующее (то есть возможное), что не вносит каких-либо изменений в природу возможного (то есть не уничтожает реальности свободы воли). Крескас считал, что библейская и талмудическая вера в провидение основана на вере в индивидуальное провидение. Его ученик Иосеф Альбо также уделял большое внимание проблеме Божьего всеведения и провидения при обсуждении идеи воздаяния.
В каббале идея провидения отождествляется с предположением о существовании упорядоченной и непрерывной системы управления космосом, которое осуществляется Божественными потенциями — сфирот. В мире царит не случай, но неиссякаемое Божественное провидение, которое составляет тайный смысл сокровенного порядка всех планов творения и в особенности — человеческого мира. Тот, кто понимает способ действия сфирот, понимает и принципы Божественного провидения, которые проявляются в этом действии. Идея Божественного провидения таинственным образом переплетается с ограничением сферы действия причинности в мире. События, которые по видимости совершаются в силу естественных причин, в действительности служат индивидуальными проявлениями Божественного провидения, и оно ответственно за все, происходящее с человеком. Законы природы тайно сообразуются с моральной причинностью, определяемой добром и злом в действиях человека.
Ранние каббалисты объясняли провидение деятельностью десятой сфиры (малхут), управляющей низшим миром и отождествляемой со Шхиной — постоянным присутствием Божественной потенции в мире. Некоторые каббалисты объясняли провидение деятельностью высших сфирот. Автор Зохара опровергает мнения тех, кто отрицает Божественное провидение, и считает случай важной причиной событий в космосе. Он не различает общее провидение, управляющее всем творением, и индивидуальное провидение, определяющее судьбу каждого человека. Благодаря действию Божественного провидения благословение нисходит на всех сотворенных существ, однако это пробуждение провиденциальной силы зависит от действия сотворенных существ, от «пробуждения снизу». Подробное рассмотрение вопроса о провидении предпринял Моше Кордоверо в комментарии к Зохару «Ши‘ур кома» («Измерение тела»). Он соглашается с философами относительно того, что индивидуальное провидение определяет лишь судьбу человека, а в отношении к остальному сотворенному миру провидение направлено лишь на общие сущности. Кордоверо считает, что Божественное провидение определяет жизнь и смерть не только людей, но и животных в той степени, в какой их жизнь связана с жизнью людей. Кордоверо различает десять типов провидения, что позволяет ему объяснить различное действие индивидуального провидения среди евреев и неевреев. По мнению Кордоверо, грехи человека могут отдать его во власть «природы и случая». Так Бог скрывает Свое лицо от человека.
Среди последователей Саббатая Цви было распространено тайное учение, отрицавшее провидение первопричины — трансцендентного Божества (см. Эйн-соф) в низшем мире. Ортодоксальные каббалисты усматривали в этом учении доказательство отступления саббатианцев от принципа абсолютного единства Божества и Его эманаций.
В еврейской философии нового времени понятие провидения в 19 в. трактуется в духе представлений классического немецкого идеализма, а позднее — экзистенциализма (см. Философия; М. Мендельсон; С. Формштехер; Н. Крохмаль; С. Л. Штейнхейм; Г. Коген; Ф. Розенцвейг; М. Бубер). После Катастрофы европейского еврейства традиционные представления о Божественном провидении, действующем в истории, подвергаются критическому исследованию и по-разному решаются представителями различных течений современной еврейской мысли (см. Катастрофа. Исследование, документация и историография Катастрофы).