Франция. Евреи в эпоху Великой французской революции и правления Наполеона (1789–1814)
ФРАНЦИЯ. ЕВРЕИ В ЭПОХУ ВЕЛИКОЙ ФРАНЦУЗСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ И ПРАВЛЕНИЯ НАПОЛЕОНА (1789–1814).Еврейский вопрос в наказах Генеральным штатамЕврейский вопрос в Национальном и Учредительном собраниях. Борьба за предоставление евреям равноправияЕвреи Франции в 1793–99 гг.Французские евреи в годы правления Наполеона
1. Еврейский вопрос в наказах Генеральным штатам. Тяжелый кризис вынудил короля согласиться в 1788 г. на созыв в скором времени сословно-представительного органа — Генеральных штатов, не созывавшихся с 1614 г. В королевском указе население призывали «довести до сведения короля свои желания и свои жалобы». Королю и Генеральным штатам были посланы тысячи наказов с пожеланиями от жителей различных городов, провинций и даже деревень королевства. Во многих из этих наказов затрагивался еврейский вопрос, причем в подавляющем большинстве речь в них шла об улучшении положения евреев. Так, в наказе дворянства одного из парижских округов говорилось о необходимости немедленно предоставить евреям равноправие.
В отличие от всех других областей Франции, в наказах из Эльзаса и Лотарингии евреев обвиняли в разорении края, в ростовщичестве и требовали принять против них самые жесткие меры. Так, духовенство городов Кольмара и Шлетштадта (Селеста) требовало введения правила, чтобы в каждой еврейской семье разрешалось жениться только старшему сыну, чтобы «избежать чрезмерного размножения этого племени», а дворянство этих городов заявляло, что само существование евреев есть общественное бедствие. Третье сословие Бузонвиля просило запретить евреям торговлю хлебом и зерном для скота, ограничить число евреев, проживающих в городе, оставшимся разрешить жить только в отведенном для них квартале. Третье сословие Кагенау (Агно) предлагало ввести новые налоги для евреев, запретить им вступать в брак без согласия провинциальных штатов, ликвидировать все еврейские общинные учреждения. Город Страсбур настаивал на восстановлении своей старинной привилегии — запрете евреям селиться в городе и изгнании евреев, поселившихся в нем. Хотя в Эльзасе и Лотарингии противоречия между различными группами населения достигли необычайной остроты, и эти группы выражали диаметрально противоположные требования, почти все они сходились в пожеланиях относительно евреев. Это происходило как в результате юдофобского настроения большинства населения восточных провинций, особенно Эльзаса, так и в результате того, что эти требования были заимствованы из регламента, составленного комиссией из представителей дворянства, в котором указывалось, о чем нужно писать в местных наказах. В регламенте утверждалось, что основным занятием евреев является ростовщичество, и короля призывали избавить местное население от ростовщиков.
В ряде наказов от жителей Эльзаса и Лотарингии, однако, также шла речь о необходимости улучшить положение евреев. Так, в наказе дворянства Меца высказывалось пожелание, чтобы все жители Франции, без различия вероисповедания, получили гражданские права. Третье сословие Меца просило принять меры, которые сделали бы евреев «полезными гражданами». В наказе дворянства Тура было выражено требование предоставить евреям право заниматься всеми профессиями.
Единственной группой местного населения, имевшей право участвовать в выборах, были евреи, проживавшие в Бордо и Байонне. Несмотря на хорошие отношения, существовавшие между ними и христианским населением, многие выступили против разрешения евреям участвовать в выборах. Так, интендант провинции писал в Париж: «Другие корпорации обнаруживают большое нежелание допустить евреев и требуют, чтобы приглашение, посланное этой корпорации [то есть евреям], было отменено». В конце концов было принято решение, что португальско-испанские евреи Бордо изберут четырех представителей не на общем собрании, а на собрании евреев, имеющих право голоса. На общем собрании выборщиков, где избирались депутаты Генеральных штатов, большим успехом пользовались выступления кораблестроителя Д. Градиса, которому не хватило нескольких голосов для того, чтобы быть избранным. Не были допущены на общее собрание и португальско-испанские евреи, жившие в Байонне, которые избрали представителей на отдельном собрании.
Хотя евреям Эльзаса и Лотарингии не были предоставлены избирательные права, они хотели, чтобы их пожелания были услышаны. 1 апреля 1789 г. Х. Серфбёр направил послание Ж. Неккеру, генеральному директору финансов, ответственному за созыв Генеральных штатов. Указав на то, что цель созыва депутатов — погашение государственного долга, Х. Серфбёр отметил, что евреи восточных провинций — хорошие налогоплательщики и что разница в вероисповедании не должна быть препятствием для обсуждения столь важных для страны вопросов. Он просил, чтобы некоторым избранным депутатам было предоставлено право защищать интересы евреев. А для того, чтобы эти депутаты могли иметь представление о желаниях евреев, он просил разрешения избрать шесть представителей евреев восточных провинций, которые выработают требования. В ответ на письмо Людовик XVI разрешил представителям евреев собраться «без всяких формальностей».
Депутаты собрались в мае и выработали наказ от евреев восточных провинций, состоявший из четырех разделов.
Первый раздел содержал общие пожелания евреев, а остальные — пожелания евреев Эльзаса, Лотарингии и трех епископств. В первую очередь евреи требовали, чтобы отменили все специальные налоги и уравняли их в вопросах налоговой политики с остальными французскими гражданами. Выдвигались требования, чтобы евреям было разрешено заниматься ремеслами, сельским хозяйством, приобретать недвижимость, жить по всей Франции без ограничений. В наказе говорилось о запрете для евреев заниматься ремеслами: «Когда-нибудь в будущем потомство с трудом поймет, что можно запретить целому клану людей посвятить себя работе на пользу общества». Еврейские депутаты жаловались на оскорбительное отношение к евреям, на то, что вместо имен в официальных актах фигурируют оскорбительные прозвища. Еврейские представители просили сохранить существующие учреждения общинной автономии.
Некоторые пожелания евреев различных городов показывают, в каком тяжелом положении они находились. Так, евреи Лотарингии ходатайствовали, чтобы в религиозных вопросах они были приравнены к евреям Эльзаса, то есть чтобы им было официально разрешено строить синагоги. Некоторые пожелания выглядели анахронизмом на фоне революционных событий, происходивших во Франции. Например, депутаты от Лотарингии высказывали пожелания, чтобы евреям разрешали селиться в Нанси только при условии обладания капиталом в десять тыс. ливров, в других городах Лотарингии — в три тыс. ливров, в селах — 1200 ливров. Депутаты не хотели, чтобы общины Лотарингии платили налоги за неимущих евреев, которые могут поселиться в крае.
2. Еврейский вопрос в Национальном и Учредительном собраниях. Борьба за предоставление евреям равноправия. Вооруженное восстание в Париже 13–14 июля 1789 г., завершившееся взятием Бастилии, означало начало революции. В конце июля в различных районах Франции происходили массовые выступления крестьян, громивших замки дворян. В Эльзасе и Лотарингии крестьяне громили также жилища евреев, многие из которых бежали в Швейцарию. Сохранились свидетельства, что дворяне стремились натравить крестьян на евреев. В брошюре «Письмо эльзасца о евреях Эльзаса» говорилось: «Чтобы спасти свои замки от поднявшегося во Франции урагана, сеньоры натравили народ на евреев и принесли их в жертву народным страстям». Аббат А. Грегуар выступил 3 августа в Национальном собрании с требованием защиты «этого гонимого и несчастного народа».
Выступление А. Грегуара вызвало недовольство португальско-испанских евреев из Бордо, не желавших, чтобы их смешивали с ашкеназскими (см. Ашкеназы) евреями Эльзаса и Лотарингии. Аббату А. Грегуару было отправлено из Бордо письмо, в котором авторы писали, что также скорбят о евреях Эльзаса, но утверждали, что нельзя устанавливать общий для всех евреев закон: «Если поведение или несчастная судьба евреев Эльзаса... побудит Национальное собрание установить некоторые правила, которые должны стать общими для евреев, то евреи Бордо усматривают в этом с должным основанием несправедливость, столь же ненужную, сколь и жестокую». О положении евреев говорили в Национальном собрании при обсуждении «Декларации прав человека и гражданина» 22 августа 1789 г. Ряд реакционно настроенных депутатов при обсуждении положения о веротерпимости требовал признания католицизма в качестве господствующей религии. Со страстным протестом против такого подхода выступил Г. О.де Мирабо. Предоставления равноправия евреям потребовал пастор Р. Сент-Этьен: «Я этого требую для... народа, оторванного от почвы Азии, блуждавшего, гонимого и преследуемого восемнадцать веков... Мы не вправе упрекать его за нравственные недостатки, ибо они плод нашего собственного варварства, плод того унизительного состояния, на которое мы его несправедливо обрекли».
В принятой Учредительным собранием 26 августа 1789 г. «Декларации прав человека и гражданина» провозглашалась свобода совести, но этим заявлением не отменялось обширное антиеврейское законодательство, о чем говорилось в письме Учредительному собранию от представителей евреев Парижа. Авторы письма просили Собрание в своих постановлениях специально упомянуть евреев: «Чтобы... в отношении нас не было никаких недоразумений, чтобы продолжительный гнет, жертвами которого мы были, не стал для некоторых лишь предлогом для дальнейшего притеснения евреев». Желая показать себя хорошими французскими гражданами, авторы письма отказывались от элементов общинной автономии: «Мы настолько убеждены, что все жители великой страны должны быть подчинены единому порядку управления и суда... что отказываемся в интересах государства и в наших собственных от присвоенной нам привилегии иметь свои собственные власти, выбранные из нашей среды». Был представлен и адрес евреев восточных провинций (см. выше). Учредительное собрание передало эти обращения в одну из своих комиссий.
В сентябре 1789 г. в Эльзасе вновь произошли антиеврейские беспорядки, вызванные, с одной стороны, нападками на евреев клерикально-монархической прессы, а с другой — возвращением многих евреев, бежавших из Эльзаса в августе 1789 г. Депутаты от Эльзаса во всем обвиняли евреев и выступали в Учредительном собрании с резкими антиеврейскими нападками. Так, Ж. Ф. Ребель говорил о своих «несчастных, обливающихся кровавым потом соотечественниках, закабаленных в самую жестокую кабалу ордой жестоких африканцев, налетевших на страну». 28 сентября депутаты А. Грегуар и граф С. М. де Клермон-Тоннер выступили с решительным осуждением выступлений депутатов-юдофобов. С. М. де Клермон-Тоннер говорил: «Я желаю лишь одного: чтобы было признано, что человека, даже в том случае, если он не гражданин, нельзя убивать. Приближается еврейский праздник искупления [Иом-Киппур], а собрания в синагогах остаются беззащитными против народной ярости. Место молитвы евреев может сделаться местом их смерти». Учредительное собрание поручило председателю направить письмо властям Эльзаса с требованием «принятия чрезвычайных мер к защите евреев».
В октябре 1789 г. была опубликована брошюра А. Грегуара «Предложение в защиту евреев» с призывом к Учредительному собранию предоставить евреям равноправие: «Пятьдесят тысяч французов проснулись сегодня рабами, от вас вполне зависит, чтобы они легли спать свободными людьми». 14 октября 1789 г. Учредительное собрание приняло делегацию евреев Эльзаса, в течение двух месяцев добивавшуюся этого. Глава делегации Б. И. Берр обратился к Собранию со страстным призывом: «Пусть последует коренная реформа всех тех позорных учреждений, которые нас порабощают... пусть она будет вашим благодеянием, делом ваших рук». Хотя Собрание благосклонно выслушало делегацию и председатель Собрания обещал делегации удовлетворение ее требований, никаких постановлений принято не было.
2 ноября 1789 г. Учредительное собрание приняло декрет о конфискации всего имущества и земельной собственности церкви. Клерикально-монархические круги начали борьбу за его отмену, но из-за популярности декрета они не могли прямо нападать на него и вместо этого в газетах и брошюрах писали, что «Учредительное собрание хочет уничтожить католическую религию и оказать всякие милости протестантам и евреям», что церковные земли будут проданы, чтобы вернуть долги еврейским кредиторам, а крестьяне земли не получат.
Предоставление равноправия евреям рассматривалось Учредительным собранием 21–23 декабря 1789 г. при обсуждении вопроса о предоставлении активного и пассивного избирательного права. Реакционно настроенные депутаты хотели лишить избирательных прав палачей, актеров и евреев. Сторонник предоставления евреям равноправия граф С. М. де Клермон-Тоннер предложил свой проект закона: «Никакой активный гражданин, удовлетворяющий условиям избирательного ценза, не может быть исключен из списка избираемых, у него не может быть отнято право занимать общественные должности». С. М. де Клермон-Тоннер писал, что религия не может служить препятствием для предоставления гражданских прав: «Еврейские законы вообще не предписывают евреям заниматься ростовщичеством. ... Совершенно правильно порицаемое ростовщичество есть следствие наших законов. Дайте им возможность владеть землей, дайте отечество, и они забросят ростовщичество, вот вам и лекарство». Он защищал евреев от обвинений в сепаратизме: «Разве есть закон, который предписывает мне жениться... на вашей дочери? Разве есть закон, в силу которого я обязан есть зайца и обедать с вами за одним столом?». Он подчеркивал, что евреи являются частью французской нации: «Как нации евреям нужно во всем отказывать и все дозволять как отдельным личностям». Ему возражал представитель религиозного лагеря аббат Ж. С. Мори: «...я должен сказать, что слово «еврей» есть название не секты, а нации, которая имеет свои законы и которая постоянно следовала этим законам семнадцать веков, не смешиваясь с другими народами». Ж. С. Мори и аббат А. Л. де ля Фер говорили о еврейском ростовщичестве и запугивали Собрание народными волнениями. Ж. Ф. Ребель заявил: «Если Собрание в слишком резкой форме пойдет против предрассудков наших крестьян, то я не ручаюсь за спокойствие Эльзаса». С решительной критикой утверждений правых выступило несколько руководящих деятелей революции. М. Робеспьер сказал: «Каким образом можно ставить в вину евреям те преследования, жертвами которых они были? Напротив — это наше преступление, которое мы должны искупить, даруя им... священные права человека». Но представителям клерикально-монархического лагеря удалось внушить большинству Собрания, что евреям нельзя предоставить равноправие из-за опасности беспорядков в Эльзасе, поэтому в отношении них была принята следующая формулировка: «...не вводите ничего нового в отношении евреев, о положении которых Учредительное собрание предоставляет себе право высказаться в отдельности». Евреи оказались единственной группой, не получившей гражданских прав, по поводу чего газета «Курьер де Пари» под редакцией Г. О. де Мирабо писала: «...избранному народу отказывают в том, чем отныне будут пользоваться самые отвратительные существа».
Французские евреи понимали, что им нанесен тяжелый удар. Больше других его почувствовали португальско-испанские евреи. 31 декабря 1789 г. евреи Бордо, а 1 января 1790 г. — Байонны представили в Собрание петиции, под которыми были собраны сотни подписей. Они требовали, чтобы им были предоставлены гражданские права независимо от того, как вообще будет решен вопрос с евреями, так как они «никогда не смешивались и не объединялись с толпой прочих потомков Иакова». Они были оскорблены тем, что их уравняли в правах с «евреями иного происхождения». Португальско-испанских евреев удивляло, что евреи восточных провинций «желают жить во Франции под особым режимом и образовать особый клан граждан». Они опасались того, что «несправедливые требования... восточных единоверцев» могут повредить их «вековым правам». Они утверждали, что были гражданами и раньше, следовательно, новый конституционный строй должен дать им то, в чем им не отказывал старый режим.
От имени конституционного комитета Учредительного собрания Ш. М. де Талейран-Перигор решительно поддержал авторов петиций и, несмотря на решительное сопротивление представителей клерикально-монархического лагеря, Собрание 28 января 1790 г. большинством в 373 против 225 голосов постановило: «Все евреи, известные во Франции под именем португальских, испанских, авиньонских, продолжают пользоваться правами, какие им предоставлялись королевскими патентами, а потому они могут пользоваться всеми правами активных граждан». Принятие этого декрета вызвало недовольство определенной части населения Бордо. В театре и около биржи раздавались выкрики: «Долой жидов». Власти немедленно приняли меры по защите еврейского населения города, но большинство местных жителей выступило с решительным осуждением юдофобских нападок. В этот день в Собрание была представлена петиция евреев Эльзаса и Лотарингии с требованием немедленно предоставить им равноправие, но петиция осталась без ответа.
Борьбу за предоставление равноправия возглавили евреи Парижа, которые принимали активное участие в революции, более 100 из них вступили в Национальную гвардию. Многие были членами различных революционных клубов и обществ, их выбирали в органы городского самоуправления. Парижские евреи решили воздействовать на Учредительное собрание через Парижскую коммуну. 28 января 1790 г. в здание Коммуны явилась делегация евреев Парижа, среди которых было 50 национальных гвардейцев. Они обратились к властям Коммуны с просьбой потребовать от Учредительного собрания предоставить евреям равноправие. В различных округах Парижа велась активная пропаганда в поддержку этого требования, собрания округов принимали резолюции. Из 60 парижских округов 59 высказались за немедленное предоставление евреям равноправия. 25 февраля 1790 г. делегация Коммуны передала это требование Учредительному собранию. Хотя оно было благосклонно встречено, было решено отложить его рассмотрение, так как Собрание должно было решить в ближайшее время ряд вопросов, имевших большее значение для жизни страны.
Борьба между сторонниками и противниками равноправия евреев велась в Эльзасе. На страницах клерикальных газет известных депутатов — сторонников равноправия (аббата А. Грегуара, Ш. М. де Талейрана-Перигора, Г. О. де Мирабо) называли «еврейскими агентами», велась погромная агитация. Когда Общество друзей конституции в Страсбуре приняло в свои члены еврея М. Берра и утвердило петицию с требованием предоставить евреям равноправие (февраль 1790 г.), это вызвало бурное недовольство в Эльзасе. 8 апреля 1790 г. в Учредительное собрание был представлен адрес, подписанный всеми главами городского управления и большинством избирателей Страсбура, в котором высказывался решительный протест против предоставления евреям гражданских прав. Такие же адреса поступали и из других городов Эльзаса.
30 апреля 1790 г. в Учредительном собрании обсуждался вопрос о предоставлении прав активных граждан иностранцам, проживающим во Франции не менее пяти лет. По требованию Ж. Ф. Ребеля в законопроект был внесен пункт о том, что «вопрос о гражданском равноправии евреев... считается отсроченным». 20 июля 1790 г. в связи с общей налоговой реформой были отменены все специальные налоги, которые взимались с евреев различных городов Эльзаса и Лотарингии за право жительства. 7 мая 1791 г. Учредительное собрание приняло закон о свободе иудейского богослужения. В Париже, Нанси и других городах, где раньше это было запрещено; евреи начали официально регистрировать синагоги. Представитель евреев в Коммуне М. Годар потребовал, чтобы вслед за свободой религии евреям была предоставлена гражданская свобода: «Полусвободы не может быть, как не может быть полусправедливости». Коммуна приняла постановление о равноправии евреев и отправила его в Учредительное собрание.
В Эльзасе антиеврейские настроения усиливались. Так, в департаменте Верхний Рейн власти не позволяли евреям вступать в различные общины. Евреи боялись за свою безопасность, поэтому некоторые общины просили власти департамента прислать войска, которые они были готовы содержать за свой счет. Жители многих городов и деревень Эльзаса придерживались в отношении евреев обычаев далекого прошлого. Так, мэр Иссенгейма заключил в тюрьму трех евреев, которые не прислали ему языки зарезанных быков. В декабре 1790 г. мэр Оберне пытался насильственно крестить ребенка незамужней еврейки.
14 сентября 1791 г. король утвердил предоставленный ему Учредительным собранием проект конституции. Бесправное положение большинства еврейского населения Франции противоречило основным положениям проекта. 27 сентября 1791 г. А. Ж. де Дюпор заявил с трибуны Учредительного собрания: «Я полагаю, что установленная конституцией свобода вероисповедания не позволяет более делать различий между людьми различных вероисповеданий в отношении политических прав», — и требовал немедленно предоставить евреям политические права. Попытки правых депутатов (Ж. Ф. Ребеля и других) сорвать утверждение этого закона вызвали гневную отповедь депутата М. Л. Реньо де Сен-Жан д’Анжели: «...нападая на это предложение, они нападают на конституцию». 28 сентября 1791 г. Учредительное собрание приняло закон о предоставлении евреям гражданских прав. Выступления депутатов Эльзаса, угрожавших погромами, если не будет принят одновременно декрет, улучшающий положение христианского населения, вынудили Собрание принять постановление о сокращении на одну треть долгов христианского населения евреям.
3. Евреи Франции в 1793–99 гг. Предоставление равноправия французским евреям способствовало тому, что они стали принимать еще более активное участие в политической жизни революционной Франции. Многие евреи заняли различные выборные общественные должности. Так, в Париже были избраны: Хаззан — секретарем Комитета общественной безопасности; Азур — секретарем Народного общества друзей равенства; Вейссвелер — одним из руководителей Центрального комитета одного из округов, Лазар Иелер — секретарем революционного комитета четвертого округа. В Южной Франции появились еврейские революционные организации. Так, в Байонне в 1793–94 гг. группа якобинцев-евреев создала революционный клуб имени Ж.-Ж. Руссо. Евреи жертвовали большие суммы денег на различные общественные нужды. Так, парижская секция санкюлотов опубликовала список жертвователей, в котором было много еврейских имен. В Эльзасе самые большие суммы жертвовали евреи. Большое количество евреев шло по мобилизации или добровольно во французскую армию. В 1793 г. в армии служило около двух тысяч евреев, многие из них получили офицерские чины.
В ноябре 1793 гг. Конвент принял законопроект о введении «культа Разума», который должен был заменить католицизм; его стали навязывать и представителям других вероисповеданий. В обстановке разнузданной антикатолической пропаганды многие еврейские общественные деятели и раввины стали отказываться от иудаизма в целом или от важнейших религиозных атрибутов. Так, один из парижских раввинов, С. Гессе, называвший себя «еврейским священником», заявил, выступая перед членами общества «Друзья отечества», что «не имеет другого Бога, кроме бога свободы, и другой религии, кроме религии равенства», и передал в дар секции свой расшитый серебром таллит. В Авиньоне евреи, в том числе служители синагоги, передали в дар властям департамента «все предметы из серебра и золота», которые использовались во время богослужений. В Меце закрывались католические церкви и синагоги, уничтожались предметы религиозных культов. В газете «Республиканский курьер» писали об этом: «Законы Моисея постигла та же судьба. Кожа, на которой записаны законы этого ловкого лжеца, будет служить для барабанов, чтобы звать в бой и разрушать стены нового Иерихона». В городе Карпантра евреи под нажимом революционных агитаторов передали здание синагоги властям. Большинство синагог якобы добровольно, а на самом деле под сильным нажимом отдали властям все предметы из серебра и золота. Депутация, состоящая из служителей и глав общины одной из парижских синагог, передавая свои дары Конвенту, заявила: «Наши предки дали нам законы, провозглашенные с вершины горы [Синай]; те, которые вы даете Франции, провозглашены с вершины горы, не менее нами почитаемой» (обыгрывалось название революционной партии, стоявшей у власти, — монтаньяры, от французского montagne — гора).
Атеистическая кампания сопровождалась принуждением и насилием. Так, в некоторых местах евреев заставляли открывать принадлежащие им лавки и магазины в субботу, вообще запрещали субботу в качестве дня отдыха, объясняя это тем, что введена новая единица времени — декада — и выходные дни в основном не приходятся на субботу. Особенно сильным преследованиям подвергался иудаизм в Эльзасе и Лотарингии. Так, в Меце надгробия с еврейских кладбищ были употреблены на строительство. В июне 1794 г. власти города Саверна постановили разрушить все еврейские надгробные памятники, объявив их «проявлением фанатизма». 22 ноября 1793 г. совет Страсбурского округа постановил запретить обрезание и ношение бороды; было также издано постановление сжечь все еврейские книги. В июле 1794 г. в двух округах Эльзаса были арестованы все служители культа — евреи и христиане. Бывали случаи, когда толпы врывались в синагоги и сжигали религиозные книги (в официальных отчетах писали: «Предавали их лживые книги огню патриотических костров»).
После того, как весной 1794 г. с резкой критикой атеистической кампании выступил М. Робеспьер, предложивший вместо «культа Разума» ввести в качестве государственной религии «культ Верховного существа», нападки на различные вероисповедания, особенно на иудаизм, резко сократились по всей Франции за исключением Эльзаса. Были казнены наиболее активные атеисты, среди них Ж. Перейра (1743–94), табачный фабрикант из Парижа, который среди прочих преступлений обвинялся в том, что вместе с известным революционером А. Клоотсом заставил парижского архиепископа Гебеля сложить с себя сан, а также в том, что явился в синагогу в Иом-Киппур в кожаной обуви, чем оскорбил религиозные чувства верующих.
Обострение внутренних противоречий во Франции, война со странами -участниками антифранцузской коалиции создали сложную ситуацию в стране; издавались декреты и распоряжения властей, от которых евреи иногда страдали больше других слоев населения. Так, 16 октября 1793 г. был принят закон, предписывавший арестовывать всех лиц, родившихся на территории стран, с которыми Франция находилась в состоянии войны. В начале 1794 г. власти Парижа распорядились, чтобы все иностранцы и дворяне покинули город. Некоторые евреи на основании новых законов были отправлены в тюрьму или высланы из Парижа. Закон о максимуме, принятый в 1793 г., частые реквизиции у представителей крупной буржуазии и вообще вся эгалитарная политика якобинского правительства М. Робеспьера в 1793–94 гг. имели тяжелые последствия для многих евреев. Некоторые революционные деятели обвиняли евреев в спекуляциях. Так, представитель Конвента в Рейнской и Мозельской армиях Бодо писал, что «евреи предпочитают деньги любви к отечеству и жалкие предрассудки указаниям разума». Л. Карно, глава революционного правительства, ответственный за оборону страны, утверждал, что евреи занимаются спекуляцией на поле битвы и обогащаются за счет казны. Народный представитель при Северной армии Лоран запрещал евреям следовать за армией.
В Эльзасе евреев обвиняли в незаконных операциях с государственными займами, махинациях при продаже и покупке имений эмигрантов, в запрещенном законом вывозе золотых и серебряных монет. В Эльзасе антиеврейские настроения были всеобщими. Так, 17 октября 1793 г. якобинский клуб Страсбура потребовал изгнания всех евреев из города.
После прихода к власти якобинцев в начале июня 1793 г. богатых евреев Бордо и Байонны обвинили в связях с жирондистами, в сношениях с эмигрантами, в недостаточном революционном рвении. Некоторые из них были оштрафованы на большие суммы. Так, банкир Печёто должен был заплатить штраф 2 млн. 120 тыс. ливров, торговцы братья Раба — 500 тыс. ливров; известный еврейский общественный деятель А. Фуртадо, тесно связанный с жирондистами, был вынужден бежать из Бордо, опасаясь ареста. Несколько евреев было казнено. Были отправлены на гильотину два сына барона Л. Калмера (?-1784), еврея из Ганновера, разбогатевшего во Франции на поставках в армию и купившего себе баронский титул; один из них, роялист Л. Б. Калмер (1750–94), лейтенант гренадерского батальона Национальной гвардии, был казнен в июне 1794 г. по обвинению в «поддержке крайних роялистов и сторонников контрреволюции»; другой, И. Б. Калмер (1746–94), якобинец, «санкюлот с двумястами тысячами ливров годового дохода, председатель революционного комитета в Клиши», был казнен также в июне 1794 г. по обвинению в оскорбительном обращении с муниципальным чиновником и терроризировании граждан Клиши. Но в целом Конвент и революционное правительство были далеки от юдофобии; процент евреев, пострадавших от террора в годы революции, в сравнении с христианами был крайне незначительным.
Во многих европейских странах, которые были заняты французскими войсками, провозглашалось равноправие евреев: в Нидерландах — в 1796 г., на западном берегу Рейна (Германия) — в 1797 г., в Италии — в 1796–98 гг. по мере завоевания различных районов страны французскими войсками. Подавляющее большинство евреев в Западной и Центральной Европе было сторонниками французской революции.
После падения якобинской диктатуры в июле 1794 г. прекратились нападки на еврейскую буржуазию, перестал подвергаться преследованиям иудаизм; так, 4 августа 1794 г., вскоре после падения М. Робеспьера, евреи Фонтенбло попросили разрешения открыть в городе синагогу. Иногда евреи подвергались нападкам клерикально-монархических кругов, активизировавших свою деятельность во Франции. Так, правая газета «Ами де Луа» требовала, чтобы евреи платили специальные налоги. Один из членов Совета пятисот выступил в 1797 г. с юдофобской речью, но был призван к порядку председателем Совета, который заявил, что выступавший «совершил политическое богохульство, упорно считая евреев евреями, в то время, когда на них должно смотреть как на французов».
4. Французские евреи в годы правления Наполеона. Предоставление равноправия французским евреям способствовало иммиграции во Францию евреев из других стран, в основном из Германии. В 1806 г. еврейское население Франции составляло около 70 тыс. человек, из них в Страсбуре проживало около восьми тысяч, в Париже — три тысячи. Хотя занятиями многих евреев, особенно в Эльзасе и Лотарингии, продолжали оставаться ростовщичество, торговля скотом и старыми вещами, многие евреи стали заниматься другими видами деятельности. Так, в Париже в 1809 г. насчитывалось 419 евреев, занимавшихся торговлей и посреднической деятельностью; 227 были заняты ручным трудом. Среди евреев-ремесленников были перчаточники, сапожники, пекари, портные, швеи, модистки и даже истребитель крыс. Особенно распространена была профессия военного. В 1809 г. консистория Парижа представила неполные списки евреев — своих членов, служащих в армии, в их числе было 22 офицера, из которых один — в чине полковника (Ж. Леман, командир Первого стрелкового полка). Министр внутренних дел М. Кретэ в 1808 г. в докладе Наполеону (см. Наполеон I) утверждал, что более 150 евреев Парижа служат в армии. Среди евреев появились и журналисты, адвокаты, инженеры. В 1809 г. несколько евреев окончили престижную Политехническую школу. Появились евреи, занимающиеся сельским хозяйством. Префект департамента Мерты сообщал, что из 3065 евреев, проживавших в департаменте, 215 – землевладельцы. Возникла прослойка богатых евреев — банкиров, торговцев, разбогатевших во время революции.
Происходила ассимиляция части еврейского населения Франции, особенно быстро этот процесс шел на юге и в Париже; обучение детей во французских школах, служба в армии ускоряли этот процесс. Заключались первые браки смешанные между евреями и христианами. Антиеврейские настроения были по-прежнему распространены во французском обществе. Так, И. Берр писал в 1806 г.: «...предубеждение, связанное с именем «еврей», является одним из главнейших препятствий к нашему возрождению». Продолжались и нападки на евреев со стороны клерикально-монархических кругов. Один из идеологов монархистов, виконт де Бональд писал в 1806 г. об угнетении евреями французов, требовал ввести против евреев ряд жестких ограничений, в том числе ограничения на вступление в брак, и утверждал, что евреи должны жить в христианских странах только после того, как станут христианами.
Юдофобская пропаганда оказала воздействие и на Наполеона. Несмотря на большое количество евреев во французской армии, Наполеон утверждал, что евреи не желают «проливать кровь ради славы нации». Возвращаясь в ноябре 1805 г. во Францию после разгрома русско-австрийской армии в битве при Аустерлице, Наполеон был возмущен многочисленными жалобами жителей Эльзаса на евреев. Генерал Ф. Н. де Келлерман в докладе на имя Наполеона обвинял евреев в том, что они «только и занимаются ростовщичеством, чем и разоряют крестьян», и указывал на большие проценты, которые они берут под предоставленные крестьянам ссуды. На самом деле крестьяне, скупившие большое количество земель при помощи ссуд, предоставленных евреями, не хотели возвращать взятые взаймы деньги.
По приказанию Наполеона Государственный совет в апреле 1806 г. обсуждал вопрос о евреях Эльзаса. Докладчик Л. М. Молле предложил подчинить евреев ограничительным законам. Большинство членов Совета решительно высказалось против ограничения прав евреев, но Наполеон поддержал Л. М. Молле и осудил тех «идеологов», которые «жертвуют действительностью ради абстракции». Он заявил: «Правительство не может видеть, как нация, униженная, опустившаяся, способная на всякие подлости, овладевает двумя прекрасными департаментами старого Эльзаса. Евреев нужно рассматривать как нацию, а не секту; это нация в нации... Их нельзя поставить в один ряд с протестантами или католиками; к ним нужно применять не гражданское право, а политическое, ибо они не граждане... Я хочу отнять у евреев, по крайней мере, на известный срок, право брать в залог недвижимость». Наполеон, однако, не собирался становиться последовательным гонителем евреев, он хотел войти в историю как человек, который сможет решить все проблемы, стоявшие перед человечеством, в том числе и еврейскую. На следующем заседании Государственного совета 7 мая 1806 г. он решительно отверг ряд антиеврейских мер, в том числе изгнание из Франции странствующих евреев-торговцев: «Я далек от мысли сделать что-нибудь в ущерб моей славе, что могло бы вызвать осуждение потомства. Было бы слабостью гнать евреев, но проявлением силы будет исправить их». 30 мая 1806 г. был опубликован императорский декрет, объявлявший, что исполнение судебных постановлений о взыскании долгов в пользу евреев в восьми восточных департаментах откладывается на год. В другой своей части декрет провозглашал, что в Париже созывается Собрание представителей еврейского населения Франции, Италии, различных частей Германии и других зависимых от Франции стран. Собрание еврейских нотаблей открылось в Париже 26 июля 1806 г., председателем был А. Фуртадо. Уполномоченный французского правительства Л. М. Молле предложил депутатам ответить на 12 вопросов, в том числе: «Разрешены ли евреям смешанные браки с христианами?.. Являются ли французские христиане в их глазах братьями или чужаками?.. Какое отношение к французским христианам предписывает еврейская религия?.. Считают ли евреи Францию своим отечеством, если они родились в этой стране и являются по закону ее гражданами?.. Обязаны ли они ее защищать и подчиняться всем ее законам, включая гражданский кодекс?»
Отвечающие подчеркивали патриотизм французских евреев, преданность Франции и утверждали, что преданность иудаизму ни в коем случае не означает неповиновения законам Франции, отрицательного отношения к французским крестьянам. Ответы Собрания еврейских нотаблей были санкционированы Синедрионом французским. Несмотря на то, что Собрание еврейских нотаблей и Синедрион в своих решениях проявили патриотизм, Наполеон решил проводить антиеврейский курс. 17 марта 1808 г. были опубликованы два императорских декрета. Один из них запрещал евреям заниматься торговлей без разрешения префекта департамента и селиться в департаментах Верхнего и Нижнего Рейна; в других департаментах евреям разрешалось селиться только в том случае, если они собирались заниматься земледелием. Запрещалось также выставлять вместо себя заместителей при рекрутских наборах. Декрет отменял отсрочку при взимании долгов в пользу евреев, однако в ряде случаев ссуды не подлежали возврату (например, ссуды, предоставленные женщинам без разрешения мужей или нижним чинам без разрешения командира роты). Декрет должен был действовать в течение десяти лет при условии, что «по истечении этого времени и в силу других мер по отношению к евреям не будет больше разницы между ними и прочими гражданами... империи». Действие декрета не распространялось на евреев, живших в департаментах Жиронда и Ланд, так как «они не подавали повода к каким-либо жалобам и не занимались запрещенными промыслами». Декрет вызвал протесты как со стороны евреев, так и со стороны французской общественности. Так, министр внутренних дел М. Кретэ писал императору о примерном поведении евреев Парижа, о том, что из 2543 евреев, проживающих в городе, только четверо занимаются ростовщичеством. Некоторые другие префекты также благосклонно отозвались о евреях. Называли большое число евреев, служивших в армии. 26 апреля 1808 г. евреи Парижа были освобождены от действия декрета. К 1808 г. декрет фактически выполнялся только в восьми восточных департаментах. В 1812 г. была отменена статья декрета, запрещавшая евреям выставлять вместо себя заместителя при рекрутских наборах. Другой декрет, принятый 18 марта, создавал новую систему общинной организации французских евреев. Во всех департаментах, в которых проживало не менее тысячи евреев, создавались консистории, а в Париже — Центральная консистория (подробнее см. в статье Консистория).