Советский Союз. Советско-германская война и Катастрофа
СОВЕТСКИЙ СОЮЗ. СОВЕТСКО-ГЕРМАНСКАЯ ВОЙНА И КАТАСТРОФА Уничтожение евреев на оккупированных территориях Советского Союза и отношение местного населения к евреям. Эвакуация и тыл Евреи в советской армии и в движении Сопротивления Государственная политика по отношению к евреям в 1941–45 гг.
1. Уничтожение евреев на оккупированных территориях Советского Союза и отношение местного населения к евреям. Одной из главных целей Германии в войне против СССР было уничтожение всего еврейского населения, проживающего на его территории. А. Гитлер, как и все высшее руководство нацистской Германии, видел в евреях врагов немецкой нации, а в большевизме — скрытую форму «еврейской диктатуры». 30 января 1939 г. в рейхстаге А. Гитлер провозгласил: «...результатом войны будет не большевизация мира и... триумф еврейства, а уничтожение еврейской расы в Европе».
В плане военной кампании против СССР в завуалированной форме говорилось о будущей судьбе евреев. В директивах верховного командования вермахта от 13 марта 1941 г. говорилось, что в районе военных действий «... рейхсфюрер СС получает от фюрера специальные задачи по подготовке политического управления, которые вытекают из тотальной борьбы двух противоположных политических систем». Эти «специальные задачи» уточнялись в трех приказах вермахта от мая-июня 1941 г. В них говорилось, что лица, подозреваемые во враждебных действиях против Германии, подлежат расстрелу без суда и следствия (безоговорочно под это определение попадали коммунисты, партизаны и евреи).
Р. Гейдрих, начальник Главного управления имперской безопасности, приказом от 2 июля 1941 г. обязал СС (см. СС и СД) расстреливать на территории СССР партийных активистов, комиссаров и евреев. Для этого были созданы четыре оперативные группы (см. Эйнзацгруппен СС), каждая из которых насчитывала от 500 до 900 эсэсовцев, подчинявшихся непосредственно Р. Гейдриху. В начале июня 1941 г. эйнзацгруппен были сосредоточены в Саксонии, и Р. Гейдрих передал им в устной форме приказ А. Гитлера об уничтожении «врагов рейха».
В СССР в довоенных его границах, согласно переписи 1939 г., проживало более трех миллионов евреев, из них около 2,1 млн. — на территориях, оккупированных немцами. В присоединенных к СССР в 1939–40 гг. Литве, Латвии, Эстонии, Западной Украине, Западной Белоруссии, Бессарабии и Северной Буковине вместе с беженцами из захваченных немцами районов Польши насчитывалось 2,15 млн. евреев. Стремительность немецкого наступления, отсутствие специальных мероприятий со стороны советских властей по эвакуации еврейского населения (а в недавно присоединенных к СССР районах — чинимые препятствия к эвакуации), а также замалчивание советскими органами пропаганды факта преследования евреев — все это привело к тому, что большинство еврейского населения не успело эвакуироваться и около трех миллионов евреев осталось в оккупированных регионах; особенно низким был процент эвакуировавшихся на территориях, присоединенных к СССР в 1939–40 гг., их число составило около 320 тысяч.
Оккупированная немцами территория СССР была разбита на следующие административные единицы: Волынская и Полесская области образовали рейхскомиссариат «Украина», возглавляемый Э. Кохом; районы Украины западнее Днепра, а также Литва, Латвия, Эстония, западные районы Белоруссии, Минск и Слуцк — рейхскомиссариат Остланд, возглавляемый Г. Лозе; Восточная Галиция с г. Львовом была присоединена к генерал-губернаторству Польша; район Белосток — Гродно — отдельная административная единица под названием «генеральбецирк Белосток». Все эти административные единицы подчинялись гражданской администрации. Под властью военной администрации находились территории, примыкавшие к линии фронта, — часть Белоруссии восточнее Минска, часть Украины восточнее Днепра и оккупированная часть РСФСР. Бессарабия и Северная Буковина, а также обширная территория между Днепром и Бугом, включая Одессу, в сентябре 1941 г. были переданы немцами румынам.
Немцы активно привлекали местных жителей к участию в административном управлении. В населенных пунктах назначались старосты и бургомистры из местных жителей, создавалась полиция порядка под руководством немецких офицеров. В Литве, Латвии, Эстонии, Белоруссии и на Украине были организованы подвижные полицейские батальоны, в которых наряду с местными уроженцами служили и военнопленные. Было сформировано 170 таких батальонов. По официальным сведениям, в октябре 1942 г. в рейхскомиссариате Остланд в полиции порядка служило 4428 немцев и 55 562 местных жителя, на Украине и на юге России в ноябре 1942 г. в полиции порядка служили 10 794 немца и 70 759 местных жителей. В эйнзацгруппен СС также были местные жители; так, в эйнзацкоманде 10-а в составе эйнзацгруппен-Д, действовавшей в 1942 г. на юге России, были подразделения из местных жителей, осуществлявшие расстрелы евреев; немало местных жителей служили и в других подразделениях эйнзацгруппен. Полиция порядка также участвовала в антиеврейских акциях. Истребление евреев на оккупированных территориях началось с момента вторжения в СССР и продолжалось до конца войны.
С 22 июня 1941 г. до начала 1942 г. было уничтожено большинство евреев в Литве, Латвии, Эстонии и почти все евреи Восточной Белоруссии, Восточной Украины и оккупированных районов РСФСР. В Литве, Латвии, Эстонии, на Украине тысячи евреев были убиты местными жителями еще до вступления в эти районы немецких войск. Так, в Каунасе 25–26 июня 1941 г. литовские фашисты убили полторы тысячи евреев, в Шяуляе 25 июня — несколько сотен, тысячи евреев были убиты литовцами в небольших городах и местечках Литвы (Тельшяй, Россиены, Таурогене и многие другие). Литовский врач Виктор Куторга в своем дневнике писал о массовом участии литовцев в уничтожении еврейского населения и о том, что литовцы требовали от немцев принять более решительные антиеврейские меры: «Партизаны (литовские фашисты) требовали, чтобы до конца сентября все евреи во всех провинциальных городах были уничтожены». Во Львове украинские фашисты между 30 июня и 3 июля 1941 г. убили около четырех тысяч евреев. В местечке Медведино Киевской области, где после эвакуации осталось несколько еврейских семей, местные жители за несколько дней до прихода немцев убили всех евреев.
В большинстве крупных населенных пунктов Литвы, Латвии, Эстонии, Западной Украины и Западной Белоруссии сразу после начала немецкой оккупации были созданы гетто, в каждом из которых был назначен юденрат (еврейский совет) из трех–пяти евреев. В некоторых населенных пунктах гетто не создавали, а местным евреям приказывали собраться в определенном месте с вещами; после этого собравшихся расстреливали: в Киеве в Бабьем Яре 29–30 сентября 1941 г. расстреляли около тридцати четырех тысяч, в Симферополе — более двадцати тысяч. Бывший начальник эйнзацгруппен СС Д. Олендорф на процессе в Нюрнберге (см. Военных преступников процессы) в своих показаниях рассказал: «Как правило, местом казни был противотанковый ров или просто яма». Евреев зачастую заставляли копать себе могилу. В Умани в сентябре 1941 г. украинская полиция города под командованием нескольких офицеров и сержантов СС расстреляла около шести тысяч евреев. По свидетельству немецкого офицера — очевидца казни, украинские полицейские, расстреливавшие евреев, «делали это с таким удовольствием, словно занимались главным и любимым делом своей жизни». В Ровно 7–8 ноября в сосновой роще в 6 км от города эйнзацгруппен СС и украинская полиция уничтожила двадцать одну тысячу евреев из гетто. По свидетельству очевидцев, в Городке Витебской области Белоруссии при ликвидации гетто 14 октября 1941 г. «полицаи были хуже немцев». 19 октября 1941 г. в Борисове (Белоруссия) местные полицейские уничтожили все еврейское население. В Слуцке 27–28 октября 1941 г. полицейский батальон (две роты которого состояли из немцев, а две — из литовцев) расстрелял большинство еврейского населения города. Казнь осуществлялась настолько жестоко, что это возмутило даже Карля, гебитскомиссара Слуцка. В Каунасе массовые расстрелы евреев были проведены 29 октября и 25 ноября 1941 г. эсэсовцами и литовскими полицейскими. В Девятом форте было расстреляно около девятнадцати тысяч человек. Во многих литовских городах и местечках все еврейское население было истреблено местными литовскими полицейскими под руководством немцев осенью 1941 г. (Мариямполь, Вилкавишкис, Жежморяй, Кедайняй, Симнас, Алитус, Вилькия). Литовский врач Е. Будвидайте-Куторгене записала в дневнике: «Все литовцы, за малым исключением, единодушны в чувстве ненависти к евреям».
4 июля 1941 г. латышские фашисты, видимо, при содействии немцев, подожгли несколько синагог в Риге с согнанными туда евреями. Всех евреев, пытавшихся спастись из огня, расстреливали. Погибло около двух тысяч человек. В первые дни оккупации немцы и их латышские пособники расстреляли в Бикерниекском лесу под Ригой несколько тысяч евреев. 29–30 октября и 8–9 ноября 1941 г. во время двух кровавых акций, осуществленных эйнзацгруппен СС и отрядами латышской полиции, в лесу около железнодорожной станции Румбула было уничтожено около 27 тыс. евреев.
В начале войны вся власть на оккупированных территориях принадлежала военному командованию, которое часто требовало от командиров эйнзацгруппен СС ускорить процесс уничтожения евреев. Так, в Симферополе, Джанкое и во многих других местах Крыма военное командование отправляло воинские части для сопровождения евреев до мест уничтожения, оказывало техническое содействие эйнзацгруппен. В приказе командующего 6-й армией В. фон Рейхенау говорилось: «...солдат должен глубоко сознавать необходимость сурового, но справедливого наказания евреев». В приказе от 20 ноября 1941 г. командующего 11-й армией Ф. Манштейна говорилось: «Солдат должен понимать необходимость наказания еврейства — носителя самого духа большевистского террора».
На территориях, находившихся длительное время под управлением военного командования, все евреи были уничтожены в первые месяцы оккупации. В Могилеве (Восточная Белоруссия) в сентябре–октябре 1941 г. было расстреляно около десяти тысяч евреев, в Витебске 2–12 октября, 6–8 ноября и 19 декабря — до двадцати тысяч (большинство — около деревни Церковщина); 7 ноября близ деревни Киселевич — почти двадцать тысяч евреев Бобруйска; 20 октября — восемь тысяч евреев Борисова; в Бердичеве вблизи аэродрома 15 сентября было расстреляно пятнадцать тысяч евреев; во 2-й половине сентября в городах Херсоне и Николаеве — 22 464, 13 октября в Днепропетровске — одиннадцать тысяч, 20–30 октября в Мариуполе — восемь тысяч, с 29 октября по 7 ноября в Кременчуге — семь–восемь тысяч; 26 декабря в Дробицком Яре в Харькове — около пятнадцати тысяч.
К концу 1941 г. немецкое командование вынуждено было признать, что «блицкриг» провалился. Перед оккупационными властями встала задача организации тыла. Немцы нуждались в бесплатной рабочей силе. Учитывая это, руководители немецкой гражданской администрации приняли решение (при сопротивлении со стороны СС) в отдельных местах сохранить гетто и трудовые лагеря. В Риге, Вильнюсе, Каунасе, Барановичах, Минске и в других местах еврейский дармовой труд стали использовать на нужды немецкого военного хозяйства.
За первый период оккупации немцы и их местные пособники из эйнзацгруппен «А» уничтожили более 80% из трехсот тысяч евреев Литвы, Латвии, Эстонии. В то же время из проживавших в Западной Белоруссии и Западной Украине евреев погибло около 15–20%, так как в этих районах, присоединенных к генерал-губернаторству Польша, массовое истребление евреев началось только весной 1942 г. Особое положение было на территории Транснистрии.
Хотя в первые месяцы 1942 г. акции по уничтожению евреев проводились с меньшей интенсивностью, чем в предыдущий период, в это время при передаче военными властями части территории Восточной Украины гражданской администрации эйнзацгруппен СС уничтожили почти всех евреев Житомирской, Николаевской, Днепропетровской и Мелитопольской областей.
Заключенные гетто обязаны были нашить на одежду отличительный знак, а в Минске, где все евреи-«специалисты» были переселены в специальный район, — к тому же нашить номер дома своего проживания (при отсутствии нашивки ждал расстрел). На работу за пределы гетто вели колонной. На ряде фабрик еврейские рабочие были полностью изолированы от неевреев. Если немцам не нравилось, как работает еврей, у него отбирали справку о работе, что означало скорую смерть. Расстреливали за разговор с неевреями на улицах, за пронос в гетто продуктов. Многих обитателей Ковенского гетто использовали на тяжелых работах на аэродроме, и они каждый день проходили 10–12 км туда и обратно. В гетто недельный продовольственный паек на человека, установленный городским комиссаром, составлял 700 г хлеба, 125 г мяса (преимущественно конины) и 125 г муки. Рабочий получал небольшой дополнительный паек. В гетто можно было выжить, только обменивая нелегально вещи на продукты у христианского населения города.
Весной 1942 г. массовое уничтожение евреев коснулось и тех, кто работал на нужды немецкой армии. Так, 2 марта 1942 г. в гетто Минска было уничтожено пять тысяч человек. Дома, в которых немцы находили евреев, спрятавшихся в так называемых «малинах», сжигали вместе с жителями. Массовые акции проводились 31 марта, 3, 15 и 23 апреля.
До зимы 1942 г. были убиты сотни тысяч евреев в Западной Белоруссии и Западной Украине. В марте 1942 г. были депортированы в лагерь смерти Белжец пятнадцать тысяч евреев Львова, а с 10 по 20 августа 1942 г. были расстреляны около сорока тысяч евреев.
В России летом 1942 г. происходило поголовное уничтожение евреев в оккупированных районах. 15 июня 1942 г. было ликвидировано гетто Смоленска (около двух тысяч евреев были расстреляны в Танцовой роще немцами и русскими полицейскими). Весной 1942 г. в г. Себеж (Псковской области) русской полицией были расстреляны оставшиеся в городе евреи — 97 человек. В Ростове, вторично захваченном немцами в конце июля 1942 г., 11 августа немцами и русской полицией были уничтожены все евреи города (около 16 тыс.).
Наступавшая немецкая армия в 1942 г. срочно уничтожала евреев на захваченной территории. Так, в Кисловодске оккупанты 14 августа 1942 г. сразу назначили еврейский комитет, которому приказали собрать с еврейского населения большую сумму денег, а 9 сентября евреям было предписано явиться на станцию Товарная, откуда их увезли для «заселения малонаселенных районов Украины». Около двух тысяч евреев были доставлены в поселок Стекольного завода близ Минеральных Вод и расстреляны в противотанковом рву эсэсовцами из эйнзацгруппен и русской полицией. В этом же месте в начале сентября было уничтожено еврейское население Ессентуков, Минеральных Вод и Пятигорска, в том числе много эвакуированных евреев из Ленинграда, Кишинева и других мест (так, в Ессентуки была эвакуирована большая часть интеллигенции и научных работников Ленинграда). По решению, принятому нацистским руководством Германии осенью 1941 г., евреев из Румынии, Австрии и протектората Богемия и Моравия (Чехия) депортировали в Каунас, Минск и Ригу, где их уничтожали вместе с местными евреями. С ноября 1941 г. по октябрь 1942 г. в Минск было депортировано более 35 тыс. евреев, в основном из Германии, а также из Австрии и Чехословакии. Часть депортированных после кратковременного проживания в Минском гетто (в изоляции от местных заключенных) была уничтожена, другая часть была отправлена в концентрационный лагерь Малый Тростянец (см. ниже).
В Ригу с конца декабря 1941 г. до весны 1942 г. было доставлено около двадцати пяти тысяч евреев из Германии, Австрии и Чехословакии. Часть поселили в районе «большого гетто» Риги, опустевшего после акций по уничтожению. Другая часть была доставлена прямо в лес у железнодорожной станции Румбуле и там расстреляна, а несколько тысяч были заключены в концлагерь под Ригой (большинство из них вскоре умерло от голода и болезней). Оказавшись в тяжелых условиях гетто без знания местного языка и без связи с местными жителями, депортированные не могли даже обменивать вещи на продукты. Лишь единицы из депортированных евреев остались в живых.
Доставленные в Каунас несколькими эшелонами евреи из Германии сразу по прибытии были расстреляны в Девятом форте. Летом 1942 г. около четырех тысяч мужчин из Варшавского гетто были привезены в Лесной лагерь под Бобруйском, где их использовали на тяжелых работах. С весны 1943 г. в лагере начались расстрелы, к осени 1943 г. всех евреев лагеря уничтожили.
Около 40 тыс. евреев Венгрии в составе трудовых батальонов венгерской армии были отправлены в СССР, где их использовали на наиболее опасных участках Восточного фронта для разминирования минных полей без миноискателей. Большинство из них погибло, умерло от голода и болезней или было расстреляно немцами и венграми (так, в феврале 1943 г. немцы расстреляли в Сумах 600 евреев из трудового батальона).
После разгрома немецких войск под Сталинградом (начало 1943 г.) отступающая немецкая армия решила не оставлять в живых ни одного еврея. Рост партизанской активности в западных районах СССР, где в гетто еще находились десятки тысяч евреев, побег молодежи из гетто в партизанские отряды повлияли на решение о быстрейшей ликвидации гетто. 4–5 апреля 1943 г. в Понарах (ныне Панеряй, Литва) была расстреляна большая часть гетто Свенцян и ряда местечек севернее и восточнее Вильнюса. 21 июня 1943 г. Г. Гиммлер издал приказ о ликвидации всех оставшихся гетто на территории Остланда. Трудоспособных евреев направляли в концентрационные лагеря в ведении СС. В июне — октябре 1943 г. было ликвидировано Минское гетто. Часть его обитателей была отправлена в лагерь смерти Собибур, а остальные расстреляны в Малом Тростянце. При ликвидации гетто г. Лида в сентябре 1943 г. часть его обитателей отправили в Собибур. В конце октября 1943 г. из Каунасского гетто около трех тысяч евреев было отправлено в концлагеря в Эстонии, нетрудоспособных, детей и стариков увезли в Освенцим, а гетто было превращено в концлагерь. Осенью 1943 г. в концлагерь было превращено гетто Шяуляя, где 5 ноября 1943 г. охранники-украинцы под руководством эсэсовцев зверски убили около 800 детей и стариков. В сентябре 1943 г. немцы провели ликвидацию Вильнюсского гетто. Часть его обитателей была отправлена в концлагеря Эстонии. Сотни членов Объединенной партизанской организации Вильнюсского гетто после нескольких вооруженных столкновений с немцами ушли в леса, многие по канализационным трубам (подробнее см. ниже). В Вильнюсе осталось несколько небольших еврейских рабочих лагерей. Летом–осенью 1944 г. были ликвидированы все лагеря на территории Прибалтики. Большинство заключенных было уничтожено, часть увезена в концлагеря Германии. Последние гетто в Восточной Галиции были уничтожены в июне 1943 г. (гетто Львова, Дрогобыча и др.). После многочисленных акций в Восточной Галиции оставалось 21–25 тыс. евреев в рабочих лагерях и в Яновском лагере во Львове. Большинство из них было расстреляно летом 1944 г., накануне освобождения этих районов. В Восточной Галиции оставалось в живых около двенадцати тысяч евреев (то есть 2% от числа проживавших до оккупации). В 1943 г. положение оставшихся в живых евреев Транснистрии несколько улучшилось (подробнее см. Транснистрия).
На фронтах в рядах Советской армии погибло 120–180 тыс. евреев-военнослужащих, в лагерях для военнопленных — 80 тыс. На территории СССР в границах 1939 г. за годы немецкой оккупации было уничтожено около 1,5 млн. евреев, в Литве — около 110 тыс., в Латвии — больше 68 тыс., в Восточной Галиции — около 490 тыс.; сотни тысяч евреев были уничтожены на других присоединенных территориях. Местные жители-неевреи могли спасти евреев просто молчанием, не выдавая немцам, кто еврей, а кто нет. Однако число спасенных в СССР меньше, чем в других странах (см. Катастрофа. Евреи в период Катастрофы. Поиск убежища у неевреев).
Участие местных жителей в полиции и вспомогательных отрядах СС велико. Среди тех, кто не шел на службу к немецким властям и ненавидел оккупационный режим, большинство было равнодушно к страданиям евреев и выдавало их немцам. В различных воспоминаниях есть свидетельства, что иногда немецкие солдаты и офицеры спасали евреев от зверств местных жителей или предупреждали о доносах. В Яд ва-Шем хранятся воспоминания спасшихся евреев.
Население оккупированных территорий было восприимчиво к антисемитской пропаганде немцев, утверждавшей, что «и коллективизацию, и раскулачивание провели евреи»; евреев обвиняли во всех преступлениях советских властей. Наряду со старыми антисемитскими предрассудками это усиливало ненависть к еврейскому населению. Причиной нежелания спасать евреев был также страх перед грозящим наказанием — расстрелом. В Одессе, входившей в румынскую зону оккупации, наказание за укрывательство евреев было несравненно более мягким; так, Е. Никитенко и Е. Евицкая, укрывавшие несколько еврейских семей, были приговорены румынским военным судом к трем годам заключения. Отмечено также, что случаев спасения евреев на территориях, присоединенных к СССР в 1939 г., было больше, чем в районах, входивших в состав СССР до 1939 г. (см. Хасидей уммот ха-‘олам — праведники народов мира). Так, Ж. Липке (Рига) спас 42 евреев; плотник И. Паулавичус в 1944 укрывал десять евреев, бежавших из Каунасского гетто. Настоятельница бенедиктинского монастыря недалеко от Вильнюса укрывала еврейских подпольщиков и даже снабжала их оружием. Митрополит Андрей Шептицкий, глава греко-католической (униатской) церкви, открыто осуждал массовые убийства евреев и дал убежище более 10 евреям в своей резиденции, а несколько сот евреев были спасены по его распоряжению в различных греко-католических церквах. На территориях, входивших в состав СССР до 1939 г., таких случаев почти не было. Обычно евреев спасали нееврейские родственники и в редких случаях — близкие друзья или незнакомые люди. Известно, что бургомистр Кременчуга Синица выдавал евреям фальшивые «арийские» документы; нескольких детей из гетто Минска скрывали местные женщины. Видимо, наряду с антисемитизмом и страхом перед наказанием, в безучастии к судьбе евреев свою роль сыграло и то, что за годы советской власти люди привыкли к тому, что уничтожались целые группы населения, и это воспринималось как норма.
В отличие от Дании, Нидерландов, Франции, где движение Сопротивления одной из основных целей ставило спасение евреев, в СССР партизанское движение не ставило перед собой таких целей, и не было ни одной подобной партизанской операции, за исключением действий еврейских партизанских отрядов (об отношении партизанского движения к евреям см. ниже).
2. Эвакуация и тыл. Стремительность немецкого наступления в первые недели войны помешала эвакуироваться большинству еврейского населения из районов, присоединенных к СССР в 1939 г. Эвакуации помешало также и то, что советские власти, относившиеся с большим подозрением к жителям вновь присоединенных территорий, откровенно препятствовали ей. Согласно официальной советской точке зрения, наибольшей опасности в случае немецкого наступления подвергались работники советского и партийного аппарата, органов внутренних дел, семьи комсостава Красной армии, коммунисты. Именно им предоставлялись самые надежные средства эвакуации. Евреи в этот список не входили. По свидетельству очевидцев, вдоль старой латвийско-белорусской границы стояли заслоны пограничников, проезд разрешался только проживавшим на территории СССР до 1939 г. или местным коммунистам. Заслоны были сняты только тогда, когда немецкие войска подошли на расстояние 10–12 км к границе. Беженцев, которые смогли проникнуть в поезд, снимали по дороге, и они были вынуждены возвращаться.
В Бессарабии и Северной Буковине высылка на восток активистов политических партий и общественных организаций, представителей крупной и средней буржуазии началась накануне советско-германской войны и продолжалась по инерции и после ее начала. Тысячи евреев были высланы в отдаленные районы Сибири, и это спасло их от Катастрофы.
В Белоруссии и на Украине в районах, которые входили в состав СССР до 1939 г., процент эвакуированных значительно выше, чем в западных районах, но и здесь большинство евреев не успело эвакуироваться. Организованно проходила эвакуация крупных промышленных предприятий и партийных учреждений — в поезда пропускали только работников предприятия и членов их семей. Известны случаи, когда евреи эвакуируемого предприятия на свой страх и риск проводили с собой в эшелоны еврейских беженцев. Часто местные власти откладывали эвакуацию, и она проводилась, когда немецкие войска были на пороге города, лишь с тем, чтобы не вызвать у населения неверия в боевые качества Красной армии. Жителей отправляли на рытье окопов и строительство оборонительных сооружений перед самым вступлением в город немецких войск. Так, в Горках Могилевской области и в Городке Витебской области на строительство оборонительных сооружений была отправлена молодежь, в основном еврейская; она была расстреляна наступавшими немецкими войсками. С приближением немецких войск начиналось стихийное бегство, но евреи-горожане, не знавшие проселочных дорог, погибали от обстрелов с немецких самолетов, или от рук банд дезертиров и мародеров, или от наступающих немецких войск.
Еврейское население СССР не представляло себе размеры грозящей опасности, поэтому столь большое число евреев осталось на оккупированной территории. После заключения советско-германского пакта о ненападении в 1939 г. антифашистская пропаганда в СССР была практически прекращена. Многие евреи помнили, что во время немецкой оккупации 1918 г. немцы относились к евреям лучше, чем к местным жителям, и это их успокаивало. Оставшихся на местах проживания евреев было бы еще больше, если бы не рассказы еврейских беженцев из Польши, уже испытавших на себе немецкую оккупацию.
В районах РСФСР, захваченных немцами в конце 1941 г. – 1-й половине 1942 г., больше половины еврейского населения успело эвакуироваться, главным образом в районы Сибири, Урала, Дальнего Востока и Средней Азии, но многие попали на Кубань и на Северный Кавказ, где их настигла наступающая немецкая армия (см. выше). Тяжелые условия жизни эвакуированных приводили к высокой смертности. Местное население часто относилось к евреям неприязненно. Антисемитские настроения во время войны усилились не только на оккупированных территориях, но и в тылу. О евреях говорили, что вместо того, чтобы воевать, они «штурмом овладели городами Алма-Ата и Ташкент». Прокурор Казахской ССР В. Бочков в письме А. Вышинскому, заместителю председателя Совнаркома СССР, сообщал об усилении антисемитизма в Казахстане и о формах его проявления: «... публичные выступления, оскорбляющие национальное достоинство, избиение на улицах, открытое одобрение политики Гитлера по отношению к евреям, повреждение имущества; отказ в предоставлении работы; распространение листовок с призывом не продавать евреям продуктов питания; распространение слухов об убийстве евреями детей». Особенно тяжело было беженцам из Польши, которые не знали русского языка.
Сотни тысяч евреев, эвакуированных с предприятиями, внесли значительный вклад в развитие различных отраслей народного хозяйства. Б. Ванников составил план эвакуации военной промышленности на Восток, в 1942–46 гг. он был наркомом боеприпасов и организовал бесперебойное обеспечение фронта. Для развития танковой промышленности много сделали Герой социалистического труда генерал-майор И. Зальцман (1905–89), в октябре 1941 г. – июле 1942 г. заместитель наркома, в июле 1942 г. – июле 1943 г. — нарком танковой промышленности СССР, в 1943–49 гг. — директор танкового завода имени Кирова в Челябинске, в годы войны выпустившего больше танков, чем все оккупированные немцами страны; генерал-майор С. Давидович (1898–1988), начальник военного научно-исследовательского института. Большой вклад в производство артиллерийских орудий и снарядов внесли: Герой социалистического труда генерал-майор А. Быховский (1895–1973), директор артиллерийского завода в Молотове (ныне Пермь); Герой социалистического труда генерал-майор Л. Гонор (1906–69), директор артиллерийского завода; генерал-майор Б. Фраткин (1907–66), директор артиллерийского завода. Для производства боеприпасов много сделали генерал-майор С. Франкфурт (1904–76); Герой социалистического труда генерал-майор Д. Вишневский (1894–1951); генерал-майор В. Землеруб (1910–90), начальник Главного управления наркомата боеприпасов; генерал-майор С. Невструев (1900–75), директор военного завода.
Огромную роль в создании новых типов самолетов сыграли авиаконструкторы М. Гуревич, С. Лавочкин. Среди руководителей авиационной промышленности были: Герой социалистического труда генерал-майор М. Жезлов (1898–1960); генерал-майор П. Залесский (1902–70), заместитель начальника Главного управления Наркомата авиационной промышленности; генерал-майор И. Левин (1908–79), директор авиационного завода; генерал-майор В. Поликовский (1904–65), начальник Центрального института авиационного моторостроения (ЦИАМ); Г. Угер (1905–72), с 1943 г. начальник отдела совета по радиолокации при Государственном комитете обороны.
3. Евреи в советской армии и в движении Сопротивления. Только в составе советской армии сражалось около 450 тыс. евреев, значительное число их было и в партизанских отрядах (около 25–30 тыс.). Сопротивление антинацистское организовывало нелегальную доставку продовольствия в гетто, социальную помощь. В гетто Вильнюса была налажена сеть дешевых столовых, которую снабжали с тайных складов юденрата. Проносившие в гетто продовольствие подвергали себя риску, пойманным грозила жестокая расправа, вплоть до расстрела. Врачи и медсестры во избежание болезней и эпидемий следили за санитарным состоянием гетто, организовывали подпольные больницы (в гетто Каунаса, Вильнюса, Минска). Евреи гетто уделяли внимание воспитанию детей. Так, в гетто Каунаса действовали организации ортодоксальной молодежи, скаутов, различные школы, в том числе садоводства и ремесел. В Вильнюсе в подпольных условиях действовали детский сад, две народные школы, ремесленные курсы, курсы иностранного языка, высшей математики, иешивы, молодежный клуб. Подпольные школы существовали в гетто Шяуляя и в некоторых других. Продолжалась и культурная жизнь. Так, в гетто Каунаса был создан оркестр, выходил журнал на иврите для молодежи. В Вильнюсе функционировали литературно-театральный клуб, союзы врачей и учителей, шахматные кружки, симфонические оркестры, хоры на иврите и на идиш, драматическая студия, театр.
В некоторых населенных пунктах евреи оказывали сопротивление при вхождении немецких войск в города. Так, в Риге, когда немцы и их пособники стали поджигать синагоги, из них был открыт огонь. Члены рижского Бетара предприняли попытку вывести из осажденного города группу женщин и детей. После того, как их настигли, вооруженный отряд Бетара в течение нескольких часов вел бой с немцами. Все члены отряда (около шестидесяти юношей и девушек) погибли, но дали возможность женщинам с детьми уйти на неоккупированную территорию.
В некоторых местностях обреченные на уничтожение евреи стали создавать подпольные группы сопротивления в первые же дни оккупации, несмотря на то, что состав оставшегося еврейского населения был уже значительно ослаблен. Так, на территориях, присоединенных к СССР в 1939–40 гг., наиболее активную часть еврейского населения — активистов различных еврейских партий, молодежных сионистских движений, религиозных и общественных деятелей — сослали в начале 1941 г. в отдаленные районы России, а на ранее входивших в состав СССР (территории Украины и Белоруссии) многие были призваны в армию или успели эвакуироваться. Немцы сразу после начала оккупации загоняли евреев в гетто и (до массовых акций) уничтожали в первую очередь молодых мужчин и женщин, представителей интеллигенции, то есть тех, кто мог бы организовать борьбу с нацистами.
В СССР, в отличие от стран Западной Европы (даже Польши), не было создано ни одной централизованной подпольной организации, целью которой было бы оказание помощи евреям. Ни со стороны советского правительства, ни со стороны коммунистической партии не было ни одного обращения к местному населению с призывом оказать помощь евреям. В первые месяцы оккупации, когда шло уничтожение еврейского населения на оккупированных территориях, партизанское движение или только возникало (например, в Белоруссии), или вообще не существовало (Прибалтика).
Группы сопротивления в гетто создавались в Белоруссии (в Бобруйске, Барановичах, Бресте, Гродно, Минске и в других населенных пунктах), в Литве (в Вильнюсе, Каунасе, Шяуляе, Швенчисе), на Украине (во Львове, Жмеринке, Луцке, Каменец-Подольском). Они всевозможными способами добывали оружие (у местного населения, у итальянских или немецких солдат, воровали на немецких оружейных складах). Бойцы сопротивления Каунасского гетто осуществили целую серию нападений на немецкие склады и военные мастерские. Гранаты, кинжалы и другое оружие изготовлялось в мастерских гетто. В Вильнюсском гетто деньги на покупку оружия добывались из касс юденрата и полиции. Узники гетто, работавшие за его пределами, осуществляли многочисленные акты диверсий и саботажа. Руководитель подпольщиков Минского гетто Х. Смоляр писал: «Наши товарищи занимались систематической порчей материала, главным образом кожевенного. Ежедневно они вывозили с завода теплое белье, рукавицы, чулки — все, что было необходимо партизанам... они вынесли с завода и передали партизанам несколько полевых телефонов со всем оборудованием, сыпали песок и молотое стекло в машины, портили целые партии готовой продукции, подлежавшей отправке на фронт». Подпольщики Вильнюсского гетто в широких масштабах осуществляли операции по выводу из строя вооружения на немецких складах под Вильнюсом. Так, Б. Гольдштейн и подпольщики из его группы вывели из строя 145 орудий и 90 пулеметов, они также подожгли химическими запалами эшелон с танками. Подпольные боевые организации в гетто оказывали большую помощь партизанскому движению. Так, из Минского гетто по спискам, подготовленными партизанскими командирами, переправляли в леса врачей и медсестер, а также медикаменты. В больницы гетто нелегально помещали раненых партизан. С помощью еврейских подпольщиков партизаны, переодетые в немецкую форму, подъезжали на грузовиках к мастерским гетто и вывозили одежду, обувь, мыло, соль.
В то время как немцы стремились полностью изолировать гетто, еврейские подпольщики пытались установить связь с другими гетто. Так, подпольщикам Вильнюсского гетто удалось связаться с гетто Варшавы и Белостока. В разгар кровавых акций в 1941 г. в Вильнюсе активисты молодежной организации Дрор были переброшены в Белосток, где положение тогда было более спокойным. Подпольщики из Вильнюса во главе с М. Тененбаумом (Тамаровым) стали ядром организации сопротивления в Белостоке.
Боевые организации гетто сыграли активную роль в создании общегородских организаций Сопротивления. В гетто Минска и Вильнюса были созданы подпольные типографии, которые содействовали выпуску печати городского подполья. После ареста минского подполья несколько подпольщиков-неевреев были спрятаны на «малинах» в гетто.
В подпольном движении принимали участие члены различных еврейских партий и организаций. В Вильнюсе 21 января 1942 г. на встрече их представителей была образована Объединенная организация партизан, в которую вошли Дрор, ха-Шомер ха-ца‘ир, сионисты-ревизионисты и коммунисты, позднее к ней присоединился Бунд. Первым руководителем организации был коммунист И. Виттенберг, после его ареста в июле 1943 г. ее возглавил А. Ковнер. В Каунасе подпольную организацию, состоящую из представителей различных партий и движений, возглавлял еврейский писатель-коммунист Х. Елин (1907–44). В Минске, как и в других гетто на территории СССР, подпольную организацию возглавлял коммунист (см. Х. Смоляр).
Одной из главных целей подпольщиков в гетто было спасение как можно большего числа евреев. Для переброски людей в лес, на «арийскую» территорию, нужна была действенная помощь со стороны движения Сопротивления местных жителей. Такая помощь, если и оказывалась, то в очень небольшом размере. В Белоруссии, где, начиная с 1942 г., действовало мощное партизанское движение и где антисемитизм был несколько слабее, чем в других оккупированных районах, еврейским подпольщикам удалось спасти некоторое число евреев. Отправка людей в леса из гетто Минска осуществлялась различными способами. Так, в начале 1942 г. к белорусским группам, которые уходили в лес, каждую неделю присоединялись группы из гетто. При помощи подпольной организации железнодорожников в лес было переправлено более пятисот евреев. Были созданы и еврейские партизанские отряды, посланцы которых неоднократно проникали в гетто Минска, Вильнюса и других городов и выводили людей в леса. Из многих небольших местечек Украины и Белоруссии тысячи евреев бежали в леса накануне проведения акций. Так, летом 1942 г. группа молодежи с оружием в руках бежала из гетто в Глубоком. Осенью-зимой 1942 г. из этого же гетто удалось уйти в леса двум группам молодежи. После нескольких акций ушли в леса двести евреев из местечка Долгиново. В августе 1942 г., незадолго до его окончательной ликвидации, из гетто в Мире бежали 180 молодых евреев. Около тысячи человек ушли в леса из гетто в Пружанах. Во время ликвидации гетто в Лахве выведенные на расстрел евреи (около двух тысяч) бросились на конвой, около 600 человек смогли уйти к партизанам. Подпольщикам Минского гетто удалось при помощи белорусов устроить некоторых еврейских детей в городские детские дома.
В Литве подпольщики из Вильнюса и Каунаса смогли установить связь с бригадой белорусских партизан в лесах около озера Нарочь, командование которой было согласно принимать только людей с оружием. В июле–сентябре 1943 г. из гетто Вильнюса к партизанам было отправлено около четырехсот человек. Летом 1943 г. в Рудницкие леса в Литве из Белоруссии пришла литовская партизанская бригада, командиром которой был Г. Зиманас (известен как Юргис, 1910–85), по его приказу в лесах была создана еврейская партизанская база, которая принимала евреев без оружия. В сентябре в леса были переброшены сотни евреев из гетто. Еврейская партизанская бригада под командованием А. Ковнера (см. выше) состояла из четырех партизанских отрядов. Осуществлялись побеги и переправка в леса боевых групп из гетто Каунаса (первая группа — осенью 1942 г.). Часть бежавших погибала в столкновениях с немцами, не добравшись до базы партизан, однако отправка людей в леса не прекращалась.
В ночь с 25 на 26 декабря 1943 г. группа из 64 человек под руководством капитана И. Василенко-Весельницкого (1907–89) совершила побег из Девятого форта Каунасской крепости. Большинство бежавших подпольщики гетто переправили к партизанам. В ночь с 15 на 16 апреля 1944 г. бежала большая группа евреев из Панеряй (Понары) под Вильнюсом, но лишь 13-ти из них удалось добраться до партизан или перейти линию фронта.
Но уйти к партизанам удавалось не всегда, поэтому в ряде городов и местечек еврейские бойцы пытались оказать немцам сопротивление во время массовых акций (например, при окончательной ликвидации гетто в Глубоком, Кобрине и Новогрудке). 1 сентября 1943 г. вооруженные бойцы сопротивления в Вильнюсском гетто сражались на баррикадах; был сорван немецкий план ликвидации этого гетто. При ликвидации различных гетто встречалось и индивидуальное сопротивление невооруженных людей.
Еврейские бойцы сопротивления в гетто г. Жмеринка (в Транснистрии) 21 марта 1944 г. нанесли неожиданный удар по немецким солдатам, оборонявшимся на вокзале, и помогли Красной армии освободить его.
Тысячи бежавших евреев прятались в лесах, не имея связей с партизанским движением. В лесах бежавших евреев ждали многочисленные трудности. Большинство из них погибло от немецких войск, латышских, литовских, украинских полицейских формирований; другие были уничтожены отрядами Армии Крайовой (см. Польша. Катастрофа) или отрядами украинских националистов — бендеровцев или мельниковцев; многие, особенно дети и старики, погибли от голода и холода.
Несмотря на антисемитизм, нередко встречавшийся в партизанском движении (см. ниже), участие евреев в нем было очень значительным. Так, в Белоруссии в семи отрядах «Ленинской партизанской бригады» из 1728 человек было 366 евреев; в четырех отрядах бригады «За советскую Белоруссию» соответственно из 821–176; в пяти отрядах бригады «Вперед» из 678–103. В лесах действовало девять еврейских партизанских отрядов, в том числе два больших семейных партизанского отряда: 106-й отряд (командир Ш. Зорин, 1902–74 гг.; с 1971 г. жил в Израиле) и отряд имени М. Калинина (командир Т. Бельский). Много евреев было в литовской и латышской партизанских бригадах, сформированных на неоккупированной территории. В соединении А. Бринского действовал партизанский отряд, состоящий из евреев, бежавших из гетто Лепеля, Мстиславля, Барановичей. После перехода соединения на территорию Украины под его оперативным руководством действовал целый ряд партизанских отрядов, подавляющее большинство бойцов которых были евреи, в основном бежавшие из различных гетто на Волыни, например, отряд Крука (Н. Конищука), насчитывавший около 700 человек. Многие евреи присоединялись к партизанским отрядам после побегов из лагерей военнопленных, некоторые были переброшены из центра советского командованием для ведения партизанской войны. Евреи воевали в рядах прославленных партизанских соединений А. Федорова, С. Ковпака. При соединении А. Федорова было создано 3 семейных лагеря, общее число евреев в которых в разное время составляло около пяти тысяч человек. Евреи возглавляли многие крупные партизанские соединения: Д. Новаковский — командир партизанского отряда «Боевой», а затем соединения партизанских отрядов, по инициативе которого из оккупированных населенных пунктов Ленинградской и Псковской областей в Ленинград был отправлен обоз с продовольствием из 1,2 тыс. подвод; Г. Давыдов-Колтунов — командир партизанского отряда имени М. Лермонтова, а затем Южной группы партизанских отрядов, действовавших на Северном Кавказе; Д. Кеймах (1906–43) — командир партизанского отряда, действовавшего на территории РСФСР и Белоруссии; А. Каменский — командир партизанского отряда в Черниговской области; Л. Гильчик (родился в 1907 г.) — командир еврейского партизанского отряда в соединении Ф. Капусты; Л. Беренштейн (родился в 1921 г., с 1993 г. в Израиле) — командир партизанского отряда имени Д. Пожарского, предпринявшего боевой рейд из лесных районов Черниговской области в окрестности Днепропетровска, а оттуда в 1944 г. в Словакию и активно участвовавшего в словацком национальном восстании осенью 1944 г., и многие другие.
Даже в советском партизанском движении евреи сталкивались с многочисленными проявлениями антисемитизма. Председатель исторической комиссии Союза партизан-евреев М. Каганович писал: «Были отдельные русские партизанские отряды, которые принципиально не принимали евреев. Они мотивировали это тем, что евреи будто бы не умеют и не хотят бороться. Для еврея первым условием приема в отряд было — иметь оружие. Многие молодые евреи, у которых не было возможности достать оружие, должны были уходить в семейные лагеря». Но и после вступления в партизанский отряд антисемитские преследования не прекращались. Среди партизан распространялись слухи о сотрудничестве евреев с немцами и о шпионаже; женщин, бежавших из гетто, обвиняли в том, что они подбрасывали яд в пищу, которую готовили партизанам. Часто бывали случаи, когда у партизан-евреев отнимали оружие. Так, в сентябре 1943 г. по распоряжению командования Ворошиловской бригады разоруженных бойцов еврейского партизанского отряда «Месть» перевели в хозчасть, а с началом наступления немцев на партизанскую базу отступавший отряд по распоряжению командования не взял с собой евреев. Партизан-евреев за малейшую провинность, а иногда вообще без всякого повода, часто жестоко наказывали (вплоть до расстрела). Так, в Белоруссии командир отряда имени Н. Щорса лейтенант Ключник без разбирательства застрелил Заскинда, командира партизанского отряда имени С. Лазо; командир штабного взвода в бригаде имени И. Сталина расстрелял целую группу евреев из Фрунзенской бригады. Любые проявления протеста со стороны евреев тут же подавлялись; так, командование отряда имени Ф. Дзержинского распорядилось расстрелять партизана Г. Гивина за попытку возразить.
Антисемитизм (по воспоминаниям партизан-евреев) принимал страшные формы: «... на нас гонения, нас бьют, расстреливают, создают такие условия, как в гетто». Часто партизаны-антисемиты нападали на партизан из еврейских отрядов. Так, 30 октября 1943 г. в Белоруссии бойцы отряда Ф. Дзержинского напали на партизан из еврейского отряда имени А. Пархоменко, зверски избили их и отняли продукты. 18 марта 1944 г. партизаны отряда имени К. Ворошилова обезоружили 7 партизан-евреев отряда имени М. Калинина. Руководители еврейских партизанских отрядов в Белоруссии требовали от руководства партизанского движения принятия мер по обузданию партизан-антисемитов. Руководство партизанского движения вынуждено было признать наличие антисемитизма среди партизан; в приказе от 2 апреля 1944 г. говорилось: «...были установлены случаи массового террора к партизанам-евреям, что нашло свое выражение в избиении, необоснованном разоружении, изъятии заготовленного продовольствия, одежды и боеприпасов». В результате преследований среди евреев, бежавших в лес, смертность была выше, чем у представителей других национальностей. Так, из одной тысячи евреев из гетто в Пружанах до освобождения дожило сто человек, из 180 евреев из местечка Мир — сорок.
Однако во многих советских партизанских соединениях в отношении к евреям не было антисемитизма, там создавались еврейские семейные лагеря, оказывалась помощь в бегстве из гетто и отправке тысяч еврейских женщин, детей и стариков через линию фронта. Так, семейные лагеря были созданы при партизанских соединениях и отрядах А. Федорова, А. Бринского (четыре семейных лагеря в отряде имени А. Суворова). Много евреев было среди руководителей подпольной борьбы. Так, в Минске подпольную работу возглавлял И. Казинец (Славек; 1910–42), секретарь подпольного городского комитета партии, Герой Советского Союза. В движении Сопротивления в нацистских лагерях смерти и концлагерях участвовало много советских евреев-военнослужащих (например, А. Печерский возглавил восстание в лагере смерти Собибур).
Евреи героически сражались в рядах советской армии. 120 воинов-евреев получили звание Героя Советского Союза (в том числе женщина — Полина Гельман, 1919–2005) за подвиги, совершенные во время войны. В некоторых частях советской армии, например, в Литовской и Латышской дивизиях евреи составляли около половины личного состава. Четверо евреев, воевавших в составе Литовской дивизии, получили звание Героя Советского Союза: В. Виленскис (1919–92 гг., с 1984 г. жил в Израиле); Г. Ушполис (1923–96); Б. Цинделис (1916–44); К. Шурас (1917–2004; с 1979 г. в Израиле). Несколько воинов-евреев погибли, закрыв собой амбразуры пулеметных дзотов, двум из них было присвоено звание Героя Советского Союза: Е. Белинский (1925–44) и И. Бумагин (1907–45).
Летчики-евреи Ш. Кордонский (1915–43) и И. Катунин (1908–44) погибли, направив свои сбитые самолеты на боевые корабли противника. За большое количество сбитых немецких самолетов Героями Советского Союза стали: Я. Верников (1920–93) — 17 самолетов, В. Левитан (1918–2000) — 23, из них четыре в одном бою; Б. Ривкин (1919–2004) — 19 самолетов; Н. Стратиевский (1920–2003), стрелок-радист бомбардировщика — десять сбитых самолетов; В. Хасин (1915–44) — одиннадцать самолетов. Среди многих других еврейских летчиков отличились М. Плоткин (1912–42), в 1941 г. принимавший участие в бомбардировках Берлина; Г. Гофман (1922–1995); М. Шевелев (1904–91) был начальником штаба авиации дальнего действия.
В военно-морских силах отличились И. Фисанович (1914–44) — Герой Советского Союза, командир подводной лодки «Малютка», потопившей 13 немецких кораблей; В. Коновалов (1911–67) — командир подводной лодки «Фрунзевец», потопившей 10 немецких судов (в том числе 17 апреля 1945 г. транспорт «Гойя», на борту которого находилось около семи тысяч немецких солдат и офицеров — максимальное количество военнослужащих, погибших при атаке подводной лодки); А. Свердлов (1912–95) — командир отряда торпедных катеров Балтийского флота.
Многие евреи сыграли большую роль в начальный период войны. Они были среди героических защитников Брестской крепости, одним из руководителей обороны которой был Е. Фомин (1909–41), заместитель командира по политической части 84-го стрелкового полка. За подвиги, совершенные во время битвы под Москвой, звание Героя Советского Союза получили трое евреев, в том числе Е. Дискин (родился в 1923 г.; 17 ноября 1941 г., четырежды раненный в бою, он, оставшись один у орудия, подбил семь немецких танков).
Массовый героизм проявляли воины-евреи на заключительном этапе войны. Так, звание Героя Советского Союза получили: за форсирование Днепра, захват и расширение приднепровского плацдарма — 33 еврея; за героизм, проявленный в боях при освобождении Польши, — четырнадцать евреев (Д. Драгунский — второй раз за бой в Берлине), в боях в Венгрии — пять евреев, Германии — семь, Берлине — три, Румынии — один. Среди воинов, награжденных высшим знаком солдатской доблести (Полный кавалер ордена Славы), учрежденным в ноябре 1943, было двенадцать евреев.
Во время войны в составе вооруженных сил СССР было около 220 генералов и адмиралов-евреев. Армиями командовали: генерал-майор Ю. Городинский (1896–1962) — в 1941 г.; генерал-лейтенант Я. Дашевский (1902–82) — в 1942–43 гг.; генерал-полковник Я. Крейзер — в 1941–45 гг.; генерал-майор Я. Рапопорт (1898–1962) — в 1942–43 гг.; генерал-майор И. Прусс (1903–72); генерал-лейтенант Л. Сквирский (1903–90) — в 1943–45 гг. Начальниками штабов флотов, фронтов были: контр-адмирал А. Александров (1900–46) — начальник штаба Балтийского флота; генерал-майор А. Кацнельсон (1904–77) — начальник штаба Калининского фронта; Л. Сквирский (см. выше) — в 1941–42 гг. начальник штаба Карельского фронта; генерал-майор Г. Стальман (1900–42) — в 1941–42 гг. начальник штаба ряда фронтов. Корпусами командовали: генерал-лейтенант А. Андреев (1900–73); генерал-лейтенант И. Бабич (1902–48; командовал стрелковыми корпусами); Ю. Городинский (см. выше) — стрелковым корпусом в 1945 г.; генерал-лейтенант С. Кривошеин (1899–1978) — механизированным корпусом, одним из первых ворвавшихся в Берлин; генерал-лейтенант С. Райнин (1907–89) — корпусом ПВО в 1942–45 гг.; генерал-лейтенант И. Рубин (1895–1954) — корпусом в 1941 г.; генерал-майор А. Хасин (1899–1967 г.) — в танковым и механизированным корпусами 1943–44 гг.; генерал-майор И. Хацкилевич (1895–1941) — механизированным корпусом; генерал-майор В. Цетлин (1899–1971) — кавалерийским корпусом в 1944–45 гг.; генерал-лейтенант М. Чернявский (1899–1983) —стрелковым корпусом в 1944–45 гг. Генерал-полковник Л. Котляр (1901–53) был начальником инженерных войск Красной армии. Большое количество евреев командовало дивизиями и бригадами, в том числе А. Темник (1907–45) — командир 1-й гвардейской танковой бригады, первой ворвавшейся в Берлин; он погиб при штурме города, посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза; Е. Вайнруб (1909–78) — командир танковой бригады, сыгравшей большую роль во время битвы за Берлин.
Среди военных медиков в советской армии было множество евреев (врачей, медсестер, санитаров). Генерал-майорами медицинской службы были 20 евреев; генерал-лейтенант Л. Ратгауз (1903–68) был помощником начальника Санитарного управления советской армии. Медики оказывали помощь раненым в невероятно сложных условиях, например, в осажденном Севастополе под непрерывным обстрелом. Среди удостоенных наград (большей частью посмертно) были: М. Зеликов — начальник медико-санитарной службы Севастопольского оборонительного района; Д. Соколовский — начальник медсанотдела Приморской армии; А. Полисская — начальник медсанчасти 7-й бригады морской пехоты.
4. Государственная политика по отношению к евреям в 1941–45 гг. Нападение нацистской Германии на СССР привело к определенным изменениям государственной политики советских властей в отношении евреев. Их решили использовать для мобилизации широкой международной поддержки советской армии, для пропаганды идеи открытия второго фронта, для сбора средств в помощь СССР. 24 августа 1941 г. Управление пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) организовало митинг «представителей еврейского народа», транслировавшийся по радио на весь мир. Среди выступавших были: Ш. Михоэлс, Д. Бергельсон, И. Эренбург, П. Маркиш, Ш. Эпштейн и другие. Представители еврейской интеллигенции, группировавшиеся вокруг Ш. Михоэлса и А. Лозовского, неоднократно обращались в ЦК ВКП(б) с просьбами о возобновлении выпуска центральной еврейской газеты, о более активном ведении пропаганды, но секретарь ЦК А. Щербаков, начальник Совинформбюро, сдерживал эти инициативы.
Нарком внутренних дел Л. Берия предложил двум лидерам польского Бунда, Х. Эрлиху и В. Альтеру, содержавшимся в тюрьме и приговоренным в июле 1941 г. к смертной казни (затем была заменена десятилетним заключением), возглавить создаваемую в СССР еврейскую антифашистскую организацию. 12 сентября 1941 г. они были освобождены из заключения, и НКВД организовал им несколько встреч с Ш. Михоэлсом, П. Маркишем и другими еврейскими общественными деятелями. В начале октября 1941 г. Х. Эрлих и В. Альтер направили по совету Л. Берии письмо И. Сталину, в котором изложили свой план создания Еврейского комитета под руководством Х. Эрлиха (председатель), Ш. Михоэлса (заместитель председателя) и В. Альтера (ответственный секретарь). В проекте отмечалось, что комитет будет включать представителей евреев от стран, находящихся под господством нацизма (Польши, Чехословакии, Германии и др.), а также от СССР, США и Великобритании; в качестве почетных членов в комитет войдут представители советского правительства, послы США, Великобритании и Польши. Комитет должен был заниматься мобилизацией сил мирового еврейства на борьбу с нацизмом, оказанием помощи евреям в оккупированных странах и беженцам из этих стран, проживающим на территории СССР.
Уверенные в благожелательном отношении советских властей, Х. Эрлих и В. Альтер разрабатывали широкомасштабные, далекие от реальности планы. Так, они предлагали сформировать в США Еврейский легион для отправки на советско-германский фронт; создать антифашистские комитеты в странах антигитлеровской коалиции. Их замыслы, а также слишком тесное общение с послами Англии и Польши (по просьбе последнего они попытались выяснить судьбу польских офицеров, расстрелянных в СССР в 1940 г.), привели Сталина к решению создать комитет только из послушных ему советских евреев.
4 декабря 1941 г. Х. Эрлих и В. Альтер были вновь арестованы, а 23 декабря Военная коллегия Верховного суда приговорила их к смертной казни. Согласно недавно опубликованным данным, Х. Эрлих покончил жизнь самоубийством в мае 1942 г., В. Альтер был расстрелян в феврале 1943 г.
15 декабря 1941 г. по предложению А. Щербакова и А. Лозовского на пост председателя существовавшего тогда еще в проекте Еврейского антифашистского комитета был назначен Ш. Михоэлс. 5 февраля 1942 г. А. Лозовский направил А. Щербакову предложение о создании пропагандистского органа как одного из комитетов в составе Совинформбюро наряду с другими антифашистскими комитетами. Был утвержден президиум комитета, в который вошли: Ш. Михоэлс (председатель), Ш. Эпштейн (секретарь), И. Фефер, Ш. Галкин, П. Маркиш, академик Лина Штерн, врач Б. Шимелиович (1892–1952), Д. Бергельсон, Л. Квитко. По замыслу создателей, комитет должен был проводить свою работу в основном за рубежом: пропагандировать роль СССР в войне, способствовать оказанию СССР широкой международной помощи.
Благодаря воздействию Еврейского антифашистского комитета в США возникло 2230 еврейских комитетов помощи СССР, объединившихся в Еврейский совет помощи СССР во главе с А. Эйнштейном и Ш. Ашем. Подобные комитеты были созданы в Англии, Канаде, Мексике. Еврейский антифашистский комитет отправил за границу 23 125 статей и 12 рукописей книг, которые были изданы в 13 странах, провел 944 радиопередачи на заграницу. Комитет собрал на нужды Красной армии около 45 млн. долларов.
Усилившийся за годы войны антисемитизм и тяжелое положение уцелевших евреев в районах, освобожденных от оккупации, вызвали у некоторых руководителей Еврейского антифашистского комитета стремление активизировать его действия в защиту советских евреев от антисемитизма, превратить Комитет в организацию, выражающую интересы советских евреев, и даже добиваться создания еврейской республики в европейской части страны. Так, на 3-м пленуме Комитета, проходившем 8–10 апреля 1944 г., П. Маркиш и И. Нусинов высказывали резкое недовольство тем, что Комитет занимается лишь антифашистской пропагандой за рубежом. И. Эренбург считал, что «ради пропаганды против фашизма среди евреев за рубежом нечего было создавать Антифашистский комитет... главная задача должна заключаться в борьбе против фашизма у нас в стране».
Несмотря на то, что ряд руководители Комитета (А. Лозовский, И. Фефер), зная политическую ситуацию в стране, прекрасно понимали, что нет никаких шансов добиться официального разрешения на оказание какой-либо помощи евреям внутри страны, Комитет стал обращаться к руководителям партии и государства с просьбами и предложениями по оказанию такой помощи. Так, 26 мая 1944 г. Ш. Михоэлс и Ш. Эпштейн направили Л. Берии копии писем советских евреев о «ненормальных явлениях» по отношению к ним на местах. В середине 1944 г. Ш. Михоэлс и Ш. Эпштейн обратились с письмом к заместителю председателя Совета народных комиссаров В. Молотову: «Изо дня в день мы получаем из освобожденных районов тревожные сведения о чрезвычайно тяжелом моральном и материальном положении оставшихся там в живых евреев». Приведя случаи несправедливого отношения властей к еврейскому населению (см. ниже), авторы письма наряду с просьбой об искоренении этих «ненормальных явлений» предложили «создать при Еврейском антифашистском комитете... специальную комиссию помощи евреям, пострадавшим от войны». В. Молотов передал письмо в Наркомат Госконтроля и вскоре получил ответ, что заявление руководителей признано «необоснованным».
К таким письмам Комитета советское руководство относилось отрицательно. 11 мая 1943 г. ответственный секретарь Совинформбюро В. Кружков писал А. Щербакову: «Считаю политически вредным тот факт, что руководство Еврейского антифашистского комитета, получая письма с разного рода ходатайствами материально-бытового характера от советских граждан-евреев, принимает на себя заботу об удовлетворении просьб и затевает переписку с советскими партийными органами».
Желая улучшить тяжелое положение еврейского населения, а также стремясь создать какую-то форму еврейской государственности в СССР, руководство Еврейского антифашистского комитета предложило создать Еврейскую советскую социалистическую республику на территории Крыма или в Поволжье на территории, где в прошлом была республика немцев. 15 февраля 1944 г. письмо с этим предложением было послано И. Сталину, 21 февраля — В. Молотову, который незадолго перед этим в беседе с руководителями Еврейского антифашистского комитета высказал несогласие с идеей создания еврейской республики в Поволжье («евреи — народ городской и нельзя сажать евреев за трактор»), а в отношении Крыма предложил написать письмо советскому руководству. Письмо осталось без официального ответа, но показало советским властям, что лидеры Комитета стали рассматривать Комитет не только как пропагандистскую машину для обработки западной общественности, но и как выразителя интересов советского еврейства. И. Сталин отнесся к этому резко отрицательно, и присущий ему антисемитизм усилился.
Политика по отношению к евреям была составной частью внутренней политики страны. Тяжелые поражения в начале войны показали И. Сталину, что марксистскими догмами в качестве основной идеологической базы нельзя сплотить широкие слои населения страны для отпора врагу. Стала распространяться теория, согласно которой русский народ является старшим братом в семье советских народов, или «руководящей силой советского общества», по выражению И. Сталина. Для пропаганды русской национальной идеи указами Президиума Верховного Совета СССР были учреждены боевые ордена в честь знаменитых военачальников, введены погоны в Советской армии, «Интернационал» уступил место новому великодержавному гимну. В исторической науке перестали называть царскую Россию «тюрьмой народов», а колониальная политика царизма стала рассматриваться как наименьшее зло по сравнению с английской экспансией или местным сепаратизмом. Были прекращены крайности религиозной политики и укрепился престиж православной церкви.
В соответствии с новой политикой началось негласное вытеснение евреев из госаппарата, политуправления Советской армии, дипкорпуса, высшей школы и различных учреждений культуры. Так, 17 августа 1942 г. Управление пропаганды и агитации при ЦК ВКП(б), руководителем которого был Г. Александров, направило секретарям ЦК Г. Маленкову, А. Щербакову и А. Андрееву докладную записку «О подборе и выдвижении кадров в искусстве», в которой говорилось, что в руководстве различных учреждений культуры и искусства «оказались нерусские люди (преимущественно евреи)», приводились еврейские фамилии, и «в результате во многих учреждениях русского искусства русские люди оказались в нацменьшинстве». В качестве примера приводился Большой театр, в котором «руководящий состав целиком нерусский», Московская филармония («всеми делами вершит делец, не имеющий никакого отношения к музыке... Лакшин — еврей и группа его приближенных администраторов-евреев») и Московская государственная консерватория («полностью находится в руках нерусских людей»). В конце записки предлагалось «разработать мероприятия по подготовке и выдвижению русских кадров» и «провести уже сейчас частичное обновление руководящих кадров в ряде учреждений искусства». 19 ноября 1942 г. был снят с должности директор Московской государственной консерватории А. Гольденвейзер (1875–1961). Антиеврейскую политику власти проводили и в киноискусстве. Так, 24 октября 1942 г. начальник Комитета по делам кинематографии И. Большаков сообщил А. Щербакову, что он отклонил предложение С. Эйзенштейна утвердить Фаину Раневскую на роль княгини Ефросиньи Старицкой в фильме «Иван Грозный», так как «семитские черты у Раневской особенно ярко выступают на крупных планах». 5 апреля 1943 г. И. Большаков сообщил Г. Маленкову, что из числа молодых режиссеров, кинооператоров, сценаристов, подготовленных в последнее время во ВГИКе, комитет «отобрал наиболее подготовленных и способных товарищей, главным образом русских», которым была предоставлена броня от призыва в армию. В 1943 г. в Москве планировалось создать чисто русскую киностудию «Русфильм». Только после резкого выступления М. Ромма на собрании о создании такой студии и его письма И. Сталину этот план был отменен.
Но в 1942–43 гг. до повальных увольнений в культурных и научных учреждениях дело не дошло. И. Сталин понимал, что антисемитская кампания в стране, борющейся с нацизмом, будет негативно воспринята за границей. Поэтому число увольнений было сравнительно невелико, а в случае протестов власти иногда отказывались от своих планов. Так, после того, как Н. Мясковский, Д. Шостакович, Ю. Шапорин подписали петицию в защиту профессора Московской государственной консерватории Е. Гузикова (1887–1972), решение о его увольнении было отменено. Но если власти были уверены, что никаких протестов не будет, они добивались цели. В начале 1943 г. А. Щербаков потребовал от редактора газеты «Красная звезда» Д. Ортенберга (1904–94) «очистить редакцию газеты от евреев». В июне 1943 г. Д. Ортенберг был снят с поста редактора газеты. В 1943 г. началась массовая чистка евреев в Главном политуправлении Советской армии и политуправлениях фронтов. Снятых с должности политработников-евреев стали отправлять в боевые части. Началась дискриминация евреев-участников войны при присвоении наград, замалчивались их массовость и героизм на фронтах. Ответственный секретарь Совинформбюро Н. Кондаков вычеркнул из статьи И. Эренбурга слова о героизме военнослужащих-евреев, объяснив, что «это бахвальство». Был наложен запрет на издание «Красной книги», подготовлявшейся Еврейским антифашистским комитетом, в которой рассказывалось об участии евреев в войне.
В 1944–45 гг. государственный антисемитизм усиливался на всех уровнях. Инициатива антисемитской кампании исходила из высших эшелонов власти (во время войны И. Сталин позволял себе антисемитские высказывания, например, во время встречи с В. Андерсом, командующим формированием польской армии на территории СССР) и охватывала широкие слои населения страны. Во многих освобожденных городах (Бердичев, Могилев-Подольский, Киев и др.) местная власть не возвращала евреям конфискованные дома и квартиры и имущество, препятствовала возвращению евреев из эвакуации, запрещала восстанавливать еврейские колхозы. Даже помощь от Джойнта и других еврейских организаций, как правило, не отдавали евреям. Особенно антисемитизм процветал в Крыму, что, видимо, специально провоцировалось советскими властями как ответ на предложение создать там еврейскую республику. Евреев почти не брали на работу в вузы и во многие другие учреждения. Партработник Гордина писала о ситуации в Крыму в этот период: «Кругом сплошной антисемитизм и никакой борьбы с ним нет». В Киеве и Харькове в возвратившиеся из эвакуации вузы не брали на работу евреев-профессоров, также был затруднен прием евреев на работу в академические учреждения. Не восстанавливались многие закрытые во время войны учреждения еврейской культуры. Антисемитская кампания в СССР набирала силу.